— Окей, Рид, доказательство, что мистер Эдди невиновен, — потребовал Хотч.
— Гормогон одержим буквально всем. Всем — в смысле, хоть чем-то. Выбирал жертв, отвечавших определенной идеологии, и помощника тоже. Харкнесс идеально подходит под этот профиль. Первые преступления совершил еще подростком, потерял отцовскую фигуру, старшие легко им манипулируют. В обычной жизни он ощущал собственную неважность, и участие в убийствах, совершаемых Гормогоном, заставило его почувствовать, что его жизнь имеет высшую цель. Он демонстрировал склонность к психопатии.
— Зак не подходит под профиль ученика. Обе его родительские фигуры живы. Он вырос в счастливой, стабильной семье. Во время взросления он не сталкивался с серьезной травлей. Мать до сих пор присылает ему вязаные шарфы на каждое Рождество. Он не параноик. У него нет комплекса превосходства. С начальством у него тоже нет проблем: на самом деле, как раз наоборот. Тем не менее, им чрезвычайно легко манипулировать, а его уверенность пошатнулась после того, как его отстранили от несения службы в Ираке.
— Гормогону хотелось бы иметь ученика, который в первую очередь соответствовал бы природе его компульсивных желаний, а во вторую — находился бы полностью у него под контролем. Зак не подходит по обоим пунктам. Гормогон попросту использовал его ради доступа в институт Джефферсона.
— Доказательства вины Зака можно целиком возложить на эти манипуляции. Он солгал насчет челюсти. Он подстроил взрыв, чтобы отвлечь внимание и дать возможность украсть серебряный скелет. Пробрался в Лимб, чтобы спрятать кости и украсть зубы. Сварил нижнюю челюсть, чтобы срезать с нее плоть.
— Но Зак также признался в убийстве имиджмейкера, мистера Портера. И это признание — единственное свидетельство его вины. Когда я в другой раз заговорил с ним об этом, он ни разу не упомянул об убийстве в активном залоге.
Рид указал на доску, где был записан их разговор.
— Вот Зак говорит: «Он был заколот в сердце. Я убил его». Но он не идентифицирует себя с закалыванием. Просто берет на себя ответственность за его смерть. Даже когда я пытался вынудить его заявить, что он его заколол, Зак на самом деле так и не произнес этих слов. А его описание собственных чувств? Разве мы часто встречали подозреваемых, которые не чувствовали ничего — совершенно ничего! — при совершении убийства?
Команда знала, к чему он клонит. Убийцы, которые ничего не чувствуют, встречаются чрезвычайно редко и совершенно неспособны устанавливать любую эмоциональную связь — а Заку это не подходило.
— А потом — это. — Рид обвел строку, в которой Зак говорил про «работу с документами». — Вот таким криминалисты нашли кабинет мистера Портера. Никаких свидетельств того, что он работал с документами. Никаких папок, пролитых чернил из ручки, ничего. Зак цитировал мне мелочи из дел пятилетней давности. Не думаю, что он забыл, начал ли Портер разбирать бумаги или нет. — Скепсис команды буквально ощущался. — Эрго, его не было там во время убийства. Криминалисты определили, что на месте преступления был только один человек.
— И еще. Сегодня я ездил поговорить с его психологом. Он тоже уверен, что Зак невиновен. — Рид понимал, что нарушать врачебную тайну перед командой, наверное, не самая мудрая вещь.
— Тот, который продолжает подписывать все документы, в которых говорится о безумии Зака? — Казалось, Росси это совсем не убедило.
— Он всего лишь пытается помочь. — Рид не мог поверить, что выгораживает Свитса, и умоляюще взглянул на Хотча.
— Рид, то, что ты собрал, впечатляюще. Но у нас нет полномочий по этому делу. Это даже не дело. Оно закрыто. Мистер Эдди должен отказаться от своего признания, и нам нужен тот, кто определит его вменяемость.
— Как насчет изначального обвинителя? — спросил Рид. Он знал, что заставить Зака отказаться от признания будет нелегкой задачей. — Они могут заново открыть дело, если правильно убедить.
Лично Хотч думал, что это имеет мало шансов на успех.
— Кэролайн Джулиан. Она все еще в Вашингтоне. — Вся комната знала о ее репутации. Жестокая, но не настолько, чтобы допустить судебную ошибку. И, как сообщали, у нее была слабость по отношению команды Джефферсона.
— Тогда устройте мне встречу с ней, — сказал Хотч. — Завтра мы все проработаем профиль Гормогона и его ученика, а также Зака, чтобы можно было продемонстрировать, что он не подходит.
Все устало закивали. Подождать до утра казалось вполне верным планом действий. Все соглашались, что пора бы и отдохнуть и собраться снова назавтра, пораньше, чтобы подготовить профили до начала рабочего дня — раз уж это нельзя было считать делом, над которым они вроде как работают. Потихоньку все сотрудники ОПА рассеялись, и в зале остались только Рид и Хотч.
— Спасибо, — тихо сказал Рид.
— Нет проблем, — ответил Хотч. — Знаю, что ты усердно трудился над этим. Но, Рид, — он взглянул на младшего коллегу, — дела все еще в приоритете. Это дело закрыто, официально мы им не занимаемся, и, хоть мне и неприятно об этом говорить, пара недель или месяцев, или сколько еще это займет, не будут иметь разницы для мистера Эдди. Он добровольно сидит там уже три года.
— Знаю.
Рид действительно все понимал. Но еще и надеялся, что ничего важного не поступит, потому что вытащить Зака стало для него делом первостепенной важности. И все же Рид знал: на лучшее можно только надеяться.
========== Глава 4. Мы снова собираем команду ==========
Комментарий к Глава 4. Мы снова собираем команду
В которой Кэролайн Джулиан зовет «дорогушами» еще больше людей, Кэм страдает о том, как разбросало ее команду, а Венделл задается вопросом, почему в итоге ему вечно приходится иметь дело с безумным бывшим ассистентом.
Разумеется, удача ОПА никогда не улыбалась, так что следующим утром им подвалило дело. Короткое, правда: вернулись они на четвертый день, — но не очень-то хорошее. ОПА вызвали слишком поздно, чтобы это имело какое-то значение. Огорчительная и несчастливая правда.
Когда их самолет сел в Квантико, была уже ночь, так что Хотч разрешил всем прийти утром попозже, и вся команда приняла это известие с радостью.
И когда они вернулись в офис, их ожидала последняя стадия расследования: гора документов, которые надо было написать. Рид до нервного зуда хотел взяться за дело Гормогона, но все еще было нужно договориться о встрече с Кэролайн Джулиан. А команде — сложить в профиль всю информацию, которая была у них по Гормогону. О, и Риду еще нужно было сделать профиль на Зака. Не то задание, которого он ждал с нетерпением, хотя это и надо было сделать, чтобы вытащить Зака.
Крохотный вопрос — сообщить Заку о том, что они заново открывают дело, — на данный момент лежал в стороне. Когда до того дойдет, Рид перейдет этот Рубикон.
***
Кэролайн Джулиан растерялась, узнав, что кто-то из ОПА хочет встретиться с ней насчет Закарии Эдди. Она мирно и спокойно проводила время, ведь, раз уж Бут в Афганистане, с командой Джефферсона ей было нечего делать. Но она вызвала Свитса — бедный мальчик, кажется, слегка тронулся с тех пор, как Бут и Бреннан уехали, и, распрощавшись со всеми, устроился музыкантом в бар. Надо же! — который послушно объяснил, что этот самый доктор Рид встречался с Эдди в рамках оценки старых дел.
Услышав, что Рид уговорился о встрече с Кэролайн Джулиан, он немедленно связался с единственной оставшейся из команды Джефферсона и рассказал, что происходит.
И именно так они с Кэм оказались возле конференц-зала в здании Гувера, пока Рид представлял Кэролайн дело.
— Так этот доктор Рид считает, что Зак невиновен? — спросила Кэм.
— Конкретно в убийстве. Именно по этому поводу, кажется, он и спорит, — ответил Свитс. Ни Рид, ни Кэролайн не закрыли жалюзи, так что и сам Свитс, и Кэм могли свободно заглядывать в зал. Кэролайн выглядела недовольной, а Рид буйно жестикулировал.