Попав на автомагистральную многоуровневую развязку, он завернул на малый круг, чтобы выбраться наверх на шоссе I-91. После двух съездов, он был на Dorn Avenue, а потом и на River Road.
Угол заправки Shell отводился под аптеку, супермаркет… и газетный киоск.
И он намеревался заглянуть в газетный киоск, в котором точно должен быть номер Charlemont Courier Journal со статьей об Истерли.
Его руки двигались сами собой, словно уже приняли решение. Вывернув руль вправо, он притормозил у автосервиса, обошел газгольдеры и стоящий серебряный холодильник с двойными дверями, по бокам которого был нарисован лед и пингвин с красным шарфом, завязанным вокруг шеи из какого-то мультика.
Лейн низко надвинул на лицо бейсбольную кепку, с логотипом университета Кентукки UC.
Рядом с газгольдерами стояло несколько человек, заправляющих свои пикапы. Пикапы с городскими номерами. Автоподьемник с люлькой CG&E. И женщина с ребенком постоянно оглядывалась на него.
Он чувствовал, как стоящие провожали его взглядом. Но на самом деле все было не так. Если они и смотрели в его сторону, то только потому, что он прибыл на Porsche.
Раздался металлический звон колокольчика, как только он толкнул дверь и попал в прохладное помещение магазина, и тут же его взгляд остановился на газетах. Charlemont Courier Journal стоял в одну линейку, с заголовком, которого он боялся увидеть, кричащим вверху на первой странице огромным шрифтом.
«БРЭДФОРД БУРБОН» — БАНКРОТ.
«New York Post не мог бы сделать это лучше», — подумал он, доставая доллар и двадцать пять центов. Взяв в руки одну газету, он положил деньги на прилавок и стукнул костяшками пальцев. Парень на кассе посмотрел на него и кивнул.
Вернувшись к Porsche, Лейн сел за руль и развернул газету на первой странице. Пробежавшись глазами по первому столбцу, он перевернул страницу, чтобы посмотреть окончание статьи.
О, Боже мой. Они напечатали несколько документов. И дали очень много комментариев. Даже указали на первой полосе о корпоративной жадности и отсутствии подотчетности.
Отбросив газету на соседнее сидение, он нажал на газ.
Добравшись до главных ворот усадьбы, Лейн снизил скорость, чтобы подсчитать количество трейлеров новостных каналов, припаркованных на обочине, ожидая любой возможности, чтобы ринуться в Истерли в любую секунду. Продолжая свое движение, он свернул на дорогу для персонала, проезжая мимо полей с овощами, которые Лиззи выращивала для мисс Авроры, дальше шли теплицы и, наконец, показались коттеджи и сарай для инвентаря.
На стоянке персонала было полно машин, а также скорая помощь, таковы были правила для назначенных часов посещения. Асфальтированная полоса продолжалась дальше по склону, параллельно дорожкам, которыми пользовался обслуживающий персонал, чтобы попасть в поместье. Дальше были гаражи, в задней части дома, вместе с черным входом в особняк.
Он остановился рядом с бордовым Lexus, который стоял на парковке для высшего руководства.
Как только Лейн вышел из машины, тут же вылез и Стедман У. Морган, председатель попечительского совета Компании «Брэдфорд бурбон», из своего седана.
Мужчина был одет в одежду для гольфа, но не такую как у Ленге, Бога зерна. На Стедмане было поло с эмблемой Загородного клуба Чарлмонта, показывающего, что это закрытое и частное сообщество голубых кровей, а также золотом расшитый Принстонский Тигр на поясе вокруг его талии. Его лоферы были такие же, как предпочитал Лейн, и он носил их без носков. Часы были Piaget. Загар был получен природным путем, а не искусственным. Здоровье, видно, его было отличным, благодаря породе и вниманию к своему рациону, и в результате этому мужчине не приходилось задаваться вопросом, где заработать деньги, чтобы купить себе что-то на стол.
— Та еще статья, — произнес Стедман, как только они встали друг к другу лицом.
— Теперь вы понимаете, почему я выгнал их всех отсюда?
Рукопожатий не последовало, а также никаких формальностей, которыми всегда обменивались в любом случае. Добрый Стедман за столько лет не привык быть вторым, особенно когда дело касалось компании, и было понятно, что он чуть не намочил свои боксеры от Brooks Brother из-за статьи.
Опять же, его можно было понять, он только что узнал, что возглавлял компанию в совсем плохое время за всю историю КББ. И Лейн прекрасно его понимал.
Взмахом руки, Лейн предложил пройти к черному входу бизнес-центра, он набрал новый код, и они оба вошли. Включились светильники, как только они очутились внутри, не останавливаясь, направившись в небольшой конференц-зал.
— Я бы предложил вам кофе, — произнес Лейн, как только он опустился на стул. — Но я не умею его делать.
— Я не испытываю жажды.
— И еще немного рановато для виски, который бы я выпил, — Лейн соединил руки и подался вперед. — Итак. Я хотел спросить вас, что вы думаете, но вопрос чисто риторический.
— Было бы неплохо, если бы вы сообщили мне о статье. О существующих вопросах, о финансовом хаосе. Какого черта вы выгнали все высшее руководство!
Лейн пожал плечами.
— Я все еще пытаюсь сам дойти до сути. Поэтому знаю не так много, чтобы что-либо рассказывать.
— В этой проклятой статье было всего слишком много.
— Не моя вина. Ни я источник этой статьи, и не мой комментарий был настолько непробиваемым, как кевлар, — репортерша показала ему всего-то ничего из этой статьи. — Могу сказать, что мой друг, инвестиционный банкир, специализирующийся на оценке финансового состояния транснациональных корпораций, приехал из Нью-Йорка, и пытается решить эту проблему.
Стедман, казалось боролся сам с собой, сейчас он походил на мраморную статую, столкнувшуюся с неимоверными трудностями, но при этом пытался все же сохранить серьезное выражение лица, хотя это не помогало.
— Лейн, — начал мужчина таким тоном, как Уолтер Кронкайт, пытаясь показать Пи-Ви Германа, — я хочу, чтобы вы поняли, что компания «Брэдфорд бурбон» может и носит вашу фамилию, но это не ларек с лимонадом, который вы можете закрыть или переместить куда-то по своему желанию, просто потому что имеете на это право, как член семьи. Есть корпоративный регламент, нужно соблюдать субординацию, двигаться… (Уолтер Лиланд Кронкайт-младший — американский тележурналист и телеведущий. Наибольшую известность получил как бессменный ведущий вечернего выпуска новостей CBS на протяжении 19 лет с 1962 по 1981.) (Пи-Ви Герман (комический псевдоним Пола Рубенса — главное лицо в одноимённом телешоу) — взрослый мужчина с незамутненно-детским взглядом на жизнь. Всеобщего любимца внезапно настигает удар судьбы — его чудо-велосипед похищен злоумышленниками. Поиски превращаются в гротескное путешествие, по окончании которого Пи-Ви обретёт новых друзей и становится героем настоящего шпионского кино-боевика.)
— Моя мать является крупнейшим акционером этой компании.
— Это не дает вам право превращать все в диктатуру. Высшее руководство обязано вернуться в это здание. Мы должны созвать попечительский Совет найти нового генерального директора. А пока нужно назначить исполняющего обязанности генерального директора. И, прежде всего, необходимо произвести внутренний аудит всей этой финансовой неразберихи, которую…
— Позвольте мне предельно ясно высказаться на этот счет. Мой предок Илья Брэдфорд основал эту компанию. И я совершенно спокойно могу ее закрыть, если встанет такой вопрос. Или если я захочу это сделать. Я принимаю решения и этого вполне достаточно, и будет гораздо более эффективнее, если вы поймете и перестанете болтаться у меня под ногами. Или я заменю вас.
Представитель «среднего класса», станового хребта американского общества, сузил свои голубые глаза, как у ребенка, в которых загорелась убийственная ярость. Это не особенно изменило его лицо и создавшуюся ситуацию.
— Вы не знаете, с кем имеете дело.
— И вы не представляете, как мало я теряю от этого. Я самолично назначу преемника моего отца, и это не будет ни один из вице-президентов, которые приходили сюда каждое утро, подлизываясь к нему. Я выясню, куда делись деньги, и я в одиночку сохраню наш бизнес, если потребуется я сам буду руководить им, — он ткнул пальцем в покрасневшее лицо Стедмана. — Вы работаете на меня. Совет работает на меня. Каждый из десяти тысяч сотрудников получает зарплату и работает на меня, вот такой я сукин сын, который собирается играть по своим правилам.