— Пошел ты, Самюэль.
Он не ответил, и она повернула голову. Он по-прежнему стоял на месте, только теперь склонялся над ней, хмурясь, опустив немного авиаторы, внимательно разглядывая ее, держа в одной руке свою соломенную шляпу, а в другой — сигару.
— Что? — спросила она, поскольку он продолжал на нее пялиться.
Он указал сигарой на нее.
— Что это у тебя на руке? — она развернулась обратно к бассейну и отрицательно покачала головой. — Ничего.
— Это явно синяк.
— Нет, не синяк.
— Я же вижу.
Он опустился рядом с ней на корточки и взял ее запястье.
— Отпусти!
— Это синяк. Что, черт возьми, происходит Джин?
Она выдернула свою руку и накинула на себя пиджак.
— Я слишком много выпила и ударилась обо что-то.
— Ударилась? Тогда почему здесь отчетливо видны отпечатки пальцев?
— Тебе кажется, я ударилась о дверной проем.
— Дерьмо, — он притянул ее к себе, а потом опустил глаза на ее шею. — Что ты скрываешь под шарфом, Джин.
— Прости?
— Сними шарф, Джин. Или я сделаю это сам.
— Теперь ты не имеешь права снимать с меня одежду, Самюэль Ти., — она встала на ноги. — Ты можешь уйти? Или уйду я. По любому, этот разговор…
— Ты никогда не надевала шарфы, когда была со мной, — он выдохнул дым ей прямо в лицо. — Что происходит, Джин?
— Ничего.
— Я убью его, если он прикладывается к тебе кулаками. Я убью этого ублюдка, — Внезапно, лицо Самюэля Ти. превратилось в маску ярости, и в этот момент, она увидела в нем желание ее защитить. Несмотря на то, что он был похож на человека, сошедшего со страниц модного журнала, в своем сшитым на заказ льняном костюме, и был настолько красив, как Ф. Скотт Фицджеральд… но ни у кого не возникало сомнений, что Самюэль Ти. был способен свести Ричарда Пфорда в могилу или любое другое живое существо.
Но он не хотел на ней женится. Она уже спрашивала его об этом, и он сказал ей «нет».
Джин скрестила руки на груди.
— Он просто резко попытался меня подхватить, чтобы я не упала.
— Мне показалось, ты сказала, что ударилась о дверной проем.
— Я ударилась о косяк двери, а затем Ричард подхватил меня, — она закатила глаза. — Ты что, на самом деле, думаешь, что я вышла бы замуж за кого-то, кто грубо со мной обращается?
В ответ Самюэль Ти. очередной раз затянулся своей сигарой, но выдохнул дым в сторону, чтобы он не достиг ее лица.
— Что? — отрезала она. — Я ненавижу, когда ты так на меня смотришь. Просто скажи, что ты думаешь, чтобы это ни было.
Он какое-то время молчал, а потом наконец заговорил, и голос его, казалось, специально был низким и спокойным.
— Джин, ты не в самой отчаянной ситуации, как думаешь. Этот финансовый бардак… все наладится. Люди по-прежнему покупают ваш бурбон, и финансовое положение вашей семьи восстановится. Не делай глупостей.
— Я по карману Ричарду, — она пожала плечами. — И в этом его ценность, несмотря на то, будут ли у моей семьи деньги или нет.
Самюэль Ти. мотнул головой, словно она его ударила.
— По крайней мере, ты даже не пытаешься притворяться, что любишь его.
— Браки строились и на гораздо меньшем. В моей семье существует прекрасная традиция выходить замуж за достойных кандидатов. Не врачей или юристов. А людей, имеющих реальные деньги.
— Мне следовало знать, что рано или поздно ты это скажешь, — выругавшись, он холодно улыбнулся. — Ты никогда не разочаруешь меня. Получай удовольствие трахаясь со своим мужем, думаю, когда ты лежишь на спине, думаешь об Англии. Или Бергдорфе?
Она вскинула подбородок.
— Он относится ко мне прекрасно.
— Ты явно выиграла, выбрав его, — адвокат что-то пробурчал себе под нос. — Ну, я оставлю тебя. Мои соболезнования по поводу потери отца.
— Для меня это не потеря.
— Похоже ты не испытываешь угрызений совести, да?
— Поаккуратней, Самюэль Ти. твоя стервозность показывает скрытую слабость. Ты уверен, что не ревнуешь меня к мужчине, который выше по статусу тебя?
— Нет, мне его жаль. Самое большое проклятие любить такую женщину, как ты. Этот бедолага еще не знает, что он приобрел.
Он отвернулся от нее и в порыве эмоций она крикнула:
— Самюэль.
Он медленно развернулся к ней назад.
— Да.
«Если бы ты тогда не отказал мне, — подумала она. — Если бы ты был тем, к кому я могла бы обратиться за помощью».
— Не заходи в дом с сигарой. В гостиной сидит моя мать, она не любит, когда курят.
Самюэль Ти. взглянул на тлеющий конец сигары.
— Хорошо, конечно.
И… ушел.
По какой-то причине, ноги Джин подкосились, она еле добралась до одного из кресел Брауна Джордана, выстроившихся вдоль длинной стороны бассейна. Она почти упала в кресло, ей пришлось снова снять свой короткий пиджак.
Она не могла вдохнуть, поэтому сняла этот чертовый шарф. Ее шея болела, особенно с правой стороны, где были ужасные синяки все в кровоподтеках.
Йоговское дыхание… на три… ей всего лишь нужно глубоко вздохнуть…
— Джин?
Она повернула голову и увидела… невесту Лейна… Господи, только не это.
— Да, — хрипло с трудом произнесла она.
— С тобой все в порядке?
— Конечно, я в порядке, — отрезала она. Но не смогла не произнести это с сарказмом. — …Просто все отлично.
— Хорошо. Но погода меняется, надвигается гроза.
— Да? — Боже, она ощущала, словно свалилась в бассейн и тонула. — Мне казалось, что сегодня солнечный… или.
— Я пойду принесу воды. Оставайся здесь.
Джин собралась спорить, но ее язык распух во рту, и голова не на шутку стала кружиться.
Лиззи вернулась, принеся лимонад в высоком стакане.
— Выпей.
Джин протянула руку, но она так сильно дрожала, что она была не в состоянии скрыть эту дрожь.
— Давай… я помогу тебе.
Лиззи поднесла стакан к ее губам, Джин сделала глоток. Потом другой. Затем третий.
— Не волнуйся, — произнесла невеста Лейна. — Я никому не скажу.
— Спасибо, — промямлила Джин. — Я высоко ценю это.
Глава 32
Эдвард мог бы вот так, просто стоять и смотреть на Саттон и мать, сидящих вместе на шелковом диване. Вопреки остывшим отношениям Лейна с матерью, вернее с женщиной, которая родила их всех, разглядывая, как мать оказывала гостеприимство, Эдварда это развлекало, несмотря на горечь события, его отношения с матерью было более лучшими… в основном, потому что он тесно работал с отцом и вынужден был проявлять свое уважение к маленькой В.Э. перед всеми.
Почему бы не найти облегчения на дне бутылочек с таблетками?
Особенно если тебя обманули, высмеяли перед всеми и стали относится, как к вазе Тиффани, в своем собственном доме.
А сейчас казалось, что его сестра Джина, попала в такую же ловушку с Пфордом.
Саттон, совсем другая… Саттон никогда не сделает ничего подобного, никогда не пойдет на брак по расчету, чтобы вести определенный образ жизни. По существу, ей даже не нужен мужчина, который смог бы ее обеспечивать. Ее план жизни? Она собирается управлять мульти-национальной корпорацией, стоять во главе…
Словно она почувствовала, что он думал о ней, и ее глаза метнулись в его сторону, а потом посмотрела на его мать.
Но его глаза не оставляли Саттон, задержавшись на ее волосах, спустившись по лицу, а потом перейдя к шее. Он заметил ее серьги — большие жемчужины, обрамленные бриллиантами, и в этот момент задался вопросом, не Дерьмовый ли Дагни купил ей их. Ей очень шел бледно-синий костюм, но эти жемчуга не подходили.
Ей лучше бы пошли рубины.
Его рубины.
И не важно, были на ней надеты драгоценности Востока или из Бирмы, от достойного жениха или плохого бывшего парня, она все еще была впечатляюще красива — новый генеральный директор корпорации «Ликеро-водочные заводы Саттон». И все же она по-прежнему была сама грация и изящество и в ней виделся класс, как она говорила, как держалась, разговаривая с его матерью, бедной потерянной душой. Когда она завершит свой визит, вернется в лимузин в своем костюме, отбрасывающем лунный свет на заснеженные просторы, с подаренными жемчугами, он надеялся, что не губернатором, оперативно проведет совещание со своими топ-менеджерами, руководителями отделов продаж, возможно, японскими инвесторами, чье щедрое предложение по выкупу компании, отвергнет своим очаровательным, но совершенно однозначным, «нет».