Она прищурившись внимательно его разглядывала… потом нахмурилась.
— Постойте-ка… вы…
— Никто. Я никто. — Он помахал ей на прощанье рукой и повернулся к грузовику. — Просто еще один клиент.
— Ну, спасибо! — крикнула она. — Это самые огромные чаевые, который я когда-либо получала!
— Вы это заслужили, — ответил он через плечо.
Обойдя спереди грузовик, он открыл дверь и помог Шелби забраться внутрь, хотя она и не нуждалась в его помощи.
— Отлично, что вы дали ей столько чаевых, — сказала она.
— Ну, это лучшая еда, которую я ел, так что… без обид.
— Никто и не обиделся. — Она накрыла его руку своей, прежде чем он захлопнул ее дверцу. — Что вы хотели мне сказать, то, чего еще никто не знает?
Эдвард прислонился к двери, перенеся вес тела на другую ногу, потому что щиколотка начинала болеть.
— У тебя всегда будет постоянная работа в Red & Black. Столько, сколько захочешь, у тебя всегда здесь будет работа и квартира. Черт возьми, я даже вижу тебя и Мое, работающими вместе… и не вопрос пойдешь ли ты с его сыном на свидание, независимо от того, понравится ли тебе Джоуи или нет.
Шелби посмотрела в сторону, ему показалось, что он уловил кое-какие эмоции на ее лице. И пока Эдвард изучал ее лицо, он подумал: «Да, наверное, именно так и происходит в нормальных семьях, когда у тебя есть младшая сестра».
В их семье Джин была словно банши.
Или торнадо.
Несмотря на то, что он любил ее, никогда не чувствовал особенную близость. Он был не уверен, что Джин вообще была с кем-нибудь близка из братьев.
И сейчас, ему приятно было ощущать себя защитником, не собственником, а защитником, как старший брат к младшей сестре. Приятно сделать что-то хорошее, раз или два. Приятно послать в мир нечто иное, чем гнев кислоты.
Внезапно, она внимательно посмотрела на него.
— Почему у меня такое чувство, будто вы собираетесь уехать? — угрюмо поинтересовалась она.
В конце концов, Джин вернулась в Истерли, потому что идти ей было больше некуда. Поставив ролл-ройс с откидным верхом на определенное место в гараже, она подошла к входу на кухню и вошла, открыв дверь-сетку, и очутившись внутри самой кухни.
Как обычно на кухне был полный порядок, не было грязных кастрюль, заполняющих раковину, тихо работала посудомоечная машина, а столешницы блестели. В воздухе висел аромат чего-то сладкого, видно мисс Аврора опять мыла своим старомодным мылом.
Сердце Джина забилось быстрее, как только она направилась к двери в личные покои женщины. Поднеся кулак к деревянной двери, она остановилась на секунду, готовая постучать.
— Входи, девочка, — послышалось с противоположной стороны. — Не стой там.
Джин опустила голову, ей не хотелось, чтобы мисс Аврора увидела слезы в ее глазах, и открыла дверь.
— Как ты узнала, что это я?
— По твоим духам. Я ждала тебя. Я видела, как ты загнала машину в гараж.
Место, где проживала мисс Аврора было таким же, как и всегда — два больших пухлых кресла стояли у длинного окна, полки с фотографиями детей и уже повзрослевших были все там же, мини-кухня, была настолько маленькой и безупречно сияла чистотой, несмотря на то, что женщина была известным профессиональным шеф-поваром. Джин никогда не была в ее спальне и ванной комнате, у нее ни разу не возникало мысли попросить разрешения увидеть их.
В конце концов, Джин подняла на нее глаза. Мисс Аврора сидела в своем кресле, так же как и всегда, указывая ей на свободное, напротив нее.
— Присядь.
Джин молча подошла к креслу и присела, она не смела ослушаться. Она тут же пригладила юбку на коленях, вспомнив, как сделала тоже самое, когда встречалась с Самюэлем Ти. в саду.
— Аннулируй брак, — резко произнесла мисс Аврора. — И ты должна сделать это немедленно. Я христианка, но скажу тебе прямо, что ты вышла замуж за плохого человека. Опять ты сначала делаешь, потом думаешь. Ты не непослушная и не плохая, даже когда совершаешь ошибки, и твоя версия свободы — не выход с помощью бунта из-под чьего-либо контроля, твой выбор не в этом.
Джин должна была рассмеяться.
— Ты знаешь, за сегодняшний вечер ты уже второй человек, который говорит мне аннулировать брать, тем самым разрывая меня на части.
— Ну, скорее всего это потому, что Господь хочет, чтобы ты дважды услышала его послание.
Джин размышляла над ее словами, по поводу своего бунтарства и то, что она теряет контроль. Вспоминая бои с Ричардом у себя в спальне буквально прошлой ночью, когда она собиралась запустить в него лампой из японского фарфора «Имари».
— Мое настроение меняется очень быстро за последнее время.
— Это потому, что ты увязаешь ногами в песке. Ты не догадываешься, чего стоишь, и от чего кружиться у тебя голова.
Опустив подбородок на руки, она покачала головой.
— Не знаю, сколько еще я смогу вытерпеть.
Во время поездки из семинарии, она колебалась между сильными эмоциями, которые были настолько ясные в результате разговора с Самюэлем Ти… и сильном желанием опять вернуться к своей мании высчитывать и рассчитывать, старому способу решать все проблемы, как она привыкла делать всю свою жизнь.
— Нет ничего, что нельзя аннулировать и изменить, — сказала мисс Аврора. — И твоя настоящая семья не оставит тебя, даже несмотря на то, что в данный момент нет денег.
Джин подумала о поместье, в котором они сейчас находились.
— Из меня так и не получилось нормальной матери.
— А ты и не пробовала.
— Слишком поздно уже что-то начинать.
— Если бы я так рассуждала, когда появилась в этот доме и познакомилась с вами четырьмя, где бы вы все были сейчас?
Джин вспомнила те вечера, когда они впятером, все вместе ужинали на этой кухне. Несмотря на армию нянь, которая прошла через них, в основном потому, что они не сдавались няням, устраивая всякие козни и пытки, она и братья не складывали свое оружие, мисс Аврора была единственным человеком, кто добился их расположения, ее и братьев.
Джин пробежала глазами по фотографиям, стоявших на полках, и ее глаза снова увлажнились, как только она увидела свои… она указала на фотографию, где была еще маленькой с косичками.
— Это было по дороге в летний лагерь.
— Тебе было десять.
— Я ненавидела тамошнюю еду.
— Знаю. Мне пришлось откармливать тебя целый месяц, когда ты вернулась… а тебя не было дома всего две недели.
— А это Амелия, не так ли?
Мисс Аврора крякнула, разворачиваясь в своем кресле.
— Которая? В розовом?
— Да.
— Да, ей тогда было семь с половиной.
— Ты и о ней заботилась.
— Да. Она для меня как родная внучка, потому что ты для меня как настоящая дочь.
Джин смахнула слезы с глаз.
— Я рада, что у нее есть ты. Ее выгнали из «Хотчкисса», знаешь ли?
— Она мне сообщила кое-что.
— Я так рада, что она заходит к тебе поговорить…
— Ты же понимаешь, что я не буду здесь вечно, так ведь? — Джин посмотрела на нее, темные глаза мисс Авроры спокойно выдержали ее взгляд. — Когда я уйду, ты должна продолжить мою эстафету. Никто этого не сделает, только ты, сейчас девочка стоит на пороге взросления. Это тяжелое и нестабильное время. Ты должна сделать шаг вперед, Вирджиния Элизабет, или я клянусь, буду преследовать тебя из могилы. Ты слышишь меня, дочка? Я обернусь твоей совестью и не дам тебе покоя.
И впервые Джин внимательно пригляделась к мисс Авроре. Она выглядела похудевшей в своем халате, лицо осунулось и под глазами появились мешки.
— Ты не должна умирать, — еле слышно произнесла Джин. — Ты не можешь.
Мисс Аврора засмеялась.
— Это зависит от Бога, а не от нас с тобой.
Глава 43
Лейн не мог покинуть бизнес-центр, пока детективы не закончат свою работу. В результате, он шлялся по офису, убивая время, пока в конце концов, не очутился в святая святых, кабинете своего отца, опустившись в кресло, в котором всегда восседал его дорогой папа.
И это был момент от которого захватывало дух — ух ты!