— Саурита, выйдите оба, но не уходи далеко, — я проследила чтобы они вышли и медленно начала поворачиваться к зеркалу. На меня смотрела девушка лет семнадцати — девятнадцати. Если бы не грудь, можно было дать и пятнадцать. Шоколадные волосы, карие глаза, пухлые щеки с ямочками, ладная фигурка и красивая улыбка. Ну, в принципе, очень даже не плохо. Хотя, могли бы и блондинкой сделать, жалко им было?
Я покрутила головой, чтобы удостовериться, что это мое отражение. Она повторила мои движения. Мда, понятия о красоте у людей разные. Надо было конкретнее говорить. Я была черноглазой брюнеткой, только волосы были темнее, кудрявее. И все красивое, на мой взгляд, должно было быть светлым. Ладно, теперь нужно выяснить, что это за место, какой год на дворе, и выполнили ли ангелы вторую часть обещанного. Мне обещали, что я буду богатой!
— Саурита, иди сюда, — девушка забежала в комнату, словно стояла под дверью. — Саурита, я богата? — я посмотрела прямо в ее глаза.
— Конечно, мисс, вы единственная наследница мистера Гросарио, Советника Его Величества, — при упоминании короля она склонила голову ниже к груди, и не сразу подняла ее.
— Отлично, хоть здесь не подвели, — я смотрела на свое платье, оно было из хорошей ткани с красивой вышивкой на груди. На мне были чулки из хлопка с завязками — они крепились к поясу, что было не очень удобно, но терпимо. Мягкие кожаные тапочки, по всей видимости, домашние. Да уж, эта жизнь будет много легче, чем моя прежняя, легкотня! Да еще и такой подарок, как ребенок, которого у меня не могло быть в той жизни. Да, мне обещали ребенка! Но кто? Что происходит?
Глава 2
— Лора, Лора, милая, — по коридору несся и приближался мужской крик. Я вопросительно посмотрела на Сауриту, она отошла в сторону от двери, и шепнула: — мистер Гросарио. И в тот же момент дверь распахнулась, и в комнату влетел мужчина.
Он был, наверно, на две головы выше меня, с седеющими висками, но заметно молодящимся. Мягкие, как и у меня, черты лица, темные глаза, пухлые губы. Он с разбегу обнял меня и поднял над полом. У меня кое-где хрустнули косточки.
— Отец, отпусти, мне больно, — кое-как, на сколько мне позволила поза, просипела я. Я не подозревала, что так сложно назвать отцом незнакомого человека. Я не помнила отца — видела только на фото. Грудь разрывало каким-то ощущением, что я его предала.
— Милая, я уже думал, что ты покинешь нас, ты была горячая столько дней, а потом, то, что ты жива, выдавало только твое дыхание. Доктор готовил нас к худшему. Но слава Богу, все обошлось. Ты чего-нибудь хочешь? Я тут же пошлю людей, и тебе доставят в несколько минут! — он смотрел на меня, как на самое дорогое сокровище.
— Не надо баловать девочку так, Грегори, если бы не доктор, я бы так и считала, что она притворяется, лишь бы не выходить за мистера Нотинга, — в комнату вкатилась дама, да, именно вкатилась, потому что ростом она была на пол головы ниже меня, а в ширину заняла весь проход.
— Милая, ну что ты выдумываешь, девочка может позволить себе выбор, и я даю его. У нее в запасе еще не меньше пяти лет, чтобы выбрать достойного мужчину.
— Куда еще достойнее, Грегори, мистер Нотинг — твоя правая рука. За тебя замуж она выйти не может, а Король женат, — дама, хоть с виду и была пампушкой, которые вечно улыбаются и своей добротой покоряют всех окружающих, но стервозность так и сочилась в словах и взгляде.
Видимо, это была моя мама. Я замерла и пыталась посмотреть на нее иначе — как на маму, которую помнила словно в тумане. Та моя мама была высокой, тонкой, как стебелек, и ее белоснежное лицо постоянно освещала улыбка. Или я придумала себе это?
— Ну, что ты уставилась на меня, словно видишь первый раз? — я не понимала, почему она так настроена, почему так относится к своей дочке, что так долго болела, и как сказал отец: "чудом выжила".
— Мама, у тебя сегодня плохое настроение? — нужно прощупать почву. Эта женщина порвала все мои шаблоны — в моем мире так себя ведут жеманные женщины, высокие и тощие, да даже в сказках с детства мы привыкли, что так выглядит фея крестная из Золушки. А ведет себя как тощая злая селедка.
— Все равно, она очень странная, Грегори, ты не замечаешь? — она говорила так, словно меня не было в комнате. Говорить обо мне в третьем лице — большая странность. А если учесть, что я чуть не окочурилась… Надо присмотреться к этой женщине, и вообще, ко всей нашей семье. Рано делать выводы и радоваться красоте и богатству.