Нет, решил Лейн, подавленный количеством пришедших, глубиной любви и нескрываемым трауром по ней. Никто, ни он, ни кто-либо не осуждал и не обвинял его маму, что она таким образом позаботилась о своей семье, больше оплакивая ее, нежели того человека, который получил то, что получил.
«Скажи мне, кто грешник, а кто святой», — подумал Лейн, присаживаясь рядом с Лиззи на скамью. Кто беден…
…а кто безмерно богат.
Глава 42
После окончания службы Лейн и племянники мисс Авроры отнесли гроб назад в катафалк. Затем последовала длинная процессия, растянувшаяся на милю, с включенными фарами машин, по извилистым улочкам к Киндерхук, кладбищу, расположенном на дальней окраине Вест-энда.
Семья Томс была очень большой, поэтому они занимали большую площадь на кладбище, Лэйн припарковался и вышел из машины, выискивая глазами Эдварда и Саттон, пока Лиззи, Амелия и Джин выбирались наружу. Увидев брата, он помахал ему рукой.
— Прекрасная служба, — произнес Эдвард, обнимая его.
Саттон кивнула.
— Великолепная. Пойдемте. Привет, Лиззи, Джин… привет, Амелия.
Звук двигателя мощного мотоцикла привлек всеобщее внимание, Лэйн покачал головой, как только Макс остановил свой байк. На нем были чистые черные джинсы и такая же чистая рубашка, застегнутая на все пуговицы, что казалось настоящим чудом: не было ни одного пятна и потертости.
— Я не думал, что ты приедешь, — произнес Лейн, как только парень подошел к ним. — И тебе идет стрижка.
Макс смущенно отвел глаза, а потом попытался сосредоточиться на брате.
— Мне захотелось прийти и попрощаться должным образом.
— Я рад, что ты здесь. — Лейн похлопал его по плечу. — Так и нужно.
Макс поздоровался со всеми, а затем пришло время им присоединиться к другим под тентом, который был установлен над открытой могилой.
Пока они шли по траве, Лейн наклонился к парню.
— Значит, ты остаешься.
— Что? — Макс посмотрел на брата. — О чем ты говоришь?
— Ты бы не вернулся, если бы не решил остаться. Ни за что бы не вернулся. Мне кажется, ты пару дней покатался, а потом понял, что дорога тебя не совсем устраивает, не так, как раньше, потому что теперь не из-за чего убегать от сюда, из Чарлмонта, я имею в виду. — Лейн показал на свое лицо. — Кроме того, судя по тому, что ты побрился и подстригся, меня наводит это на мысль, что ты пытаешься задержать на себе чей-то взгляд, например, онколога, которая… Эй, а вот и она.
Лейн поднял ладонь, приветствуя Танешу, и улыбнулся. Глаза женщины были прикованы к Максу, как будто она не могла поверить в его преображение.
— Давай, помаши ей. — Лейн двинул локтем под ребра брата. — Иначе я сам подниму твою руку и помашу.
Это привлекло внимание Макса, и Господи, он покраснел как свекла, подняв руку и взмахнув женщине.
— Молодец. И коттедж по-прежнему закреплен за тобой, если он тебе вдруг понадобиться.
— Не уверен. Хотя. Да, думаю, я побуду здесь недолго.
Лейн посмотрел парню прямо в глаза.
— Здесь неплохо пускать корни, Макс. И теперь здесь стало безопасно. Понял? Ты в безопасности.
Макс покачал головой.
— Откуда ты знаешь…?
— Об изменениях в твоих намереньях? — Лейн хлопнул рукой по шеи мужчины, отчего тот встряхнулся. — Потому что я сам по той же причине изменил свои намерения, поэтому понимаю, что к чему. И послушай меня, ты не сможешь убежать от любви к женщине, поверь мне. Если Танеша Найс чувствует к тебе тоже самое, так действуй и сохрани ее на долго, насколько сможешь. Это перевернет твою жизнь.
— У меня нет работы.
— Ну, хочу тебе сообщить, у нас есть маленький семейный бизнес… Не знаю, в курсе ли ты? — Лейн обнял брата за плечо, и они вместе пошли вперед. — Мы делаем бурбон, настоящий, самый лууууучший бурбон…
Они подошли к остальной части семьи мисс Авроры, все взяли красную розу из вазы, стоящей на подставке. Преподобный Найс сказал очень красивую речь, гроб опустили в могилу, а затем каждый подходил и бросал розу.
Эдвард и Саттон были перед Лэйном, и Лэйн нахмурился.
Ему хотелось поймать и обмолвиться парой слов с парнем, прежде чем все собравшиеся направятся в Истерли на небольшие поминки.
Существовал еще один брат, который должен был занять свое место по праву.
Амелия шла впереди, бросив розу, потом мать, последовала примеру дочери. Они вдвоем направились в ту сторону, где стояла длинная цепочка автомобилей, уходящая вдаль.
— Мне грустно, что она умерла, — сказала Амелия.
— Мне тоже. Она была невероятно особенным человеком.