Похоже на своего рода нарушение душевного равновесия, заставившее кого-то убить собственного отца.
— Ну? — опять спросил Лейн.
Мерримак опять ничего не произнес и еще какое-то время пялился в экран, потом наконец отклонился и поднял глаза, и… конечно, вот она эта снисходительная улыбка.
— Я не совсем уверен, что вы здесь увидели, мистер Болдвейн.
Лейн подавил желание медленно разжевывать каждое слово, словно парень был дебилом.
— Никто не брал грузовик. Никто не выезжал и не въезжал на территорию.
— И вы понимаете, что это значит?
«Ты, мать твою, издеваешься надо мной!» — мелькнула мысль у Лейна.
— Мой брат Эдвард не мог убить нашего отца.
Мерримак похлопал кончиками пальцев друг об друга, положил локоть на подушку с кисточкой.
— Камера не захватывала территорию коттеджа.
— Да, но захватывала все выходы на территории собственности. И насчет грузовика?
— Стояли в ряд грузовики.
— Включая и того, кого вы арестовали. В качестве доказательства, — добавил Лейн.
— Я не совсем понимаю, что, по вашему мнению, это доказывает, в свете всего остального?
— Мой брат-калека. Думаете, он сбежал под покровом ночи и пробрался сюда из округа Огден?
— Хорошо, — детектив наклонился к ноутбуку. — Я с удовольствием возьму эту флешку в управление и добавлю ее в файл с делом. Но дело закрыто. Мы уже отправили его прокурору судебного федерального округа… вместе с признанием вашего брата.
Лейн ткнул пальцем в компьютер.
— Мой брат не покидал фермы, и эти записи доказывают это.
— Я не уверен, что камеры могу заснять так далеко. — Мерримак вытащил из гнезда флешку. — Но я отошлю это прокурору.
— О, да ладно, разве мы не смотрели одни и те же кадры?
— Я увидел, что ничего необычного не произошло с шести камер на ферме в тысячу акров. Red&Black имеет семь грузовиков одного и того же года выпуска, одной и той же модели, с одним и тем же логотипом на боку, с лебедками на задней стороне, и с угловой камеры вы не можете назвать номерные знаки тех трех, припаркованных за конюшней. — Детектив поднял ладонь вверх, когда Лэйн попытался его перебить. — И прежде чем вы скажете, что есть только три выхода, я предупреждаю вас, что я прошелся по этой территории и определил по крайней мере, дюжину дорожек и трасс, которыми вы сможете выехать на дорогу округа. Думаете, ваш брат не знает их всех? Разве он не мог взять один из грузовиков из флигеля? Он пытался очистится от убийства, стирая кадры на пленке в Истерли. Вы хотите сказать, что он не думал, как ему покинуть ферму, не будучи замеченным?
— Эдвард сказал, что произошло все не преднамеренно. Что он пришел сюда, чтобы поговорить с отцом, если это правда, почему он тогда просто не покинул ферму через главные ворота той ночью? Ему нечего скрывать.
— И вы верите в это?
— Это то, что показывают кадры с камер видеонаблюдения!
— Я говорю о преднамеренной части. Вы хотите сказать, что вы даже на секунду не задумывались, что отсутствие преступного намерения довод, который может использовать умный парень в свое оправдание, чтобы изменить приговор и избежать смертной казни? Вы точно уверены в том, что ваш брат думал так, как сказал, той ночью?
— У него не было оружия.
— Он отрезал палец. Ножом.
— Моего отца не зарезали, в конце концов.
— Дело в том, вы можете сказать, что ваш брат не украл с фермы нож и грузовик с лебедкой, с намерением убить человека… только чтобы поговорить с ним, но потом он обнаружил, что мать-природа помогла ему с планом первой.
— Эдвард не мог убить никого с таким телосложением, как мой отец.
— Большинство убийц не имеют плана убийства, мистер Болдвейн. Вот почему мы их ловим. — Мерримак встал на ноги и улыбнулся. — Я передам это окружному прокурору, но если бы я был на вашем месте, я бы не планировал устраивать встречу вашему брату дома в ближайшее время. Я не один десяток лет работаю над такими делами, и все дела не становятся более сложными, так же как и это. Я понимаю, что вы хотите спасти этого человека, но ситуация такова, как есть. Не провожайте, я сам уйду.
Когда детектив направился к входной двери из Истерли, Лейну хотелось заорать во все горло.
Вместо этого он допил бурбон в стакане… и налил себе еще немного.
Глава 15
Лиззи проснулась в полной темноте, она была не одна. Сильные руки обнимали ее, она сразу же узнала запах и прижавшееся тело Лэйна.
— Сколько времени? — спросила она, приподнимая голову. — О, вау. Темно. Совсем темно.
— Я как раз думал, стоит ли тебя будить. — Он погладил ее талию. — Я решил, что ты захочешь поужинать.
Повернувшись к нему, она обратила внимание, что его глаза с беспокойством смотрели на нее, отчего у нее сжалось сердце.
— Когда ты вернулся…
— Прости.
— Потому что, поздно? Послушай, я спала…
— За то, что сказала Шанталь бригаде скорой помощи. Я объяснил в больнице, что мы разводимся.
— Все в порядке.
— Не совсем.
Лиззи была согласна с ним, но, черт возьми, Лейн не мог уже измениться ситуацию. Шанталь будет маячить в их жизни, пока развод не будет закреплен официально, и эта ситуация напоминала дамоклов меч, который висел над ними, оставалось только надеяться, что эта чертова штука не упадет, и даже если это произойдет, то не заденет их.
С облегчением вздохнуть было невозможно, по крайней мере, не сейчас.
— Ты в порядке? — спросил Лейн, убирая волосы с ее лица.
— О, абсолютно. Просто много всего произошло, и мне очень хотелось спать. И ах… Шанталь потеряла ребенка?
— Да. Она была беременна.
У Лиззи желудок ухнул вниз.
— С ней все в порядке? Знаю, это глупый вопрос, учитывая обстоятельства, но мне плевать, тебе многое предстоит пережить.
— Не уверен. Я позвонил ее лучшей подруге и попросил приехать, чтобы Шанталь не чувствовала себя так одиноко. На самом деле, было… ужасно. Я не хочу сгущать краски, но Боже, я никогда не видел столько крови. И ей было очень больно. И, возможно, с ней произойдут кое-какие сопутствующие вещи. Полагаю, врачи помогут ей пройти через все это.
Лиззи почувствовала, как начала кружиться спальня у нее перед глазами, но она все же попыталась сохранять спокойствие.
— Мне очень ее жаль. Никто такого не заслуживает.
— Да, между мной и Шанталь не было любви, ты же знаешь. Но сегодня она настрадалась.
Наступила долгая пауза, и Лиззи уговаривала себя не прыгать в омут с головой.
— А ты, да… ты думаешь о детях? Своих собственных?
Полная ахинея. Неужели она, на самом деле, спросила это?
Лейн незамедлительно резко отрицательно покачал головой.
— Нет. Однозначно нет. — Потом, казалось, он поймал себя на мысли. — Если только с тобой. Это, конечно, другая история. В смысле, когда-нибудь в будущем? Я могу поработать над этим, если для тебя это важно, конечно.
Ух ты, хотя бы тут появлялась какая-то положительная перспектива.
— А что насчет тебя? — поинтересовался он.
— Не могу сказать, что я задумывалась над этим раньше. — Впрочем, ей не приходилось задумываться, по крайней мере, до сих пор. — Я всегда была слишком занята работой.
— Ну, если взять пример моего отца. Я решил для себя, что детей не будет.
— И все же ты женился на Шанталь, потому что она забеременела.
Он пожал плечами.
— Я был должен. Я не собирался при этом выполнять свои супружеские обязанности, и ты это знаешь…, и я точно использовал с ней тогда презерватив. Хотя она и клялась, что ребенок был моим… наверное, иногда такое случается. Теперь уже никогда не узнаю правды. И я ненавижу это признавать. Нет… я не радуюсь, нет… Но я рад, что у нас с ней нет детей. В любом случае, достаточно уже о Шанталь и прошлом. Лучше поговорим о нас с тобой и будущем, если когда-нибудь ты захочешь иметь детей, мы можем поговорить об этом.