Она села и пригладила персиковое платье. Как правило, этот цвет фантастически смотрелся на ней-то, но опять же, что сейчас происходит? Сейчас она казалась такой же измученной и вымотанной, как и ее «Мерседес», припаркованный перед его домом, ее кожа была слишком бледной, губы превратились в плотную линию, говорившую, что она расстроена и пытается это скрыть.
— Это нелегко для меня. — Она закрыла глаза. — О Боже, Самюэль, пожалуйста, не испытывай ко мне ненависти.
— Ну, я пытался этого не делать раньше и не буду делать и сейчас.
— Сейчас совсем другое.
— Послушай, если ты хочешь аннулировать брак, я могу помочь тебе и не буду тебя осуждать… я говорил тебе это и раньше. — Он думал о том, чтобы она наконец решилась и сказала, что безумно любит его, но он не достоин, как и всегда, она говорила, потому что предполагал, что это всего лишь еще одна игра с ее стороны. — И я не буду для тебя тем добровольцем, который собирается заменить Пфорда, если ты ищешь только очередной банковский счет. Но если ты хочешь большего? Посмотрим…
— Дело не в Ричарде.
Он нахмурился.
— Хорошо.
Джин ужасно нервничала, до такой степени, что едва дышала. А потом он заметил слезы, которые молча капали из ее глаз.
Самуэль Ти. подался вперед.
— Джин, что происходит?
Когда она всхлипнула и вытерла нос, он достал платок, который всегда держал в заднем кармане.
— Вот возьми.
— Спасибо. — Она отставила стакан с бурбоном в сторону и вытерла лицо.
— Я не знаю, как начать.
— Темная и бурная ночь всегда способствовала Снупи.
— Это не смешно.
— Понятно.
Она вздохнула.
— Ты помнишь… я вернулась домой, когда училась в школе, взяв академический отпуск? Я тогда была беременна, как ты знаешь.
— Да.
— И у меня родилась Амелия.
— Да.
— Помнишь, где я была за девять месяцев до того, как ее родила?
— С твоим профессором, — сухо произнес он. — Ты потрудилась мне сообщить об этом. С немалой долей гордости, могу добавить.
— Амелия родилась в мае. Ты помнишь?
— Джин, просто скажи мне, что…
— Она родилась в мае. — Она подняла на него глаза. — А девять месяцев назад ты помнишь, где я была? Это был сентябрь.
Он махнул свободной рукой.
— Что ты ходишь вокруг да около? Я понятия не имею, что ты делала…
— Хорошо, — резко произнесла она. — Тогда, где ты был в сентябре?
— О, конечно, я запросто могу вспомнить, где я был в сентябре пятнадцать лет…
— Шестнадцать. Шестнадцать лет назад.
И тут словно у него в голове прозвенел колокол, заглушив все мысли, но открыв воспоминания. Шестнадцать лет назад. Сентябрь. Это было прямо перед тем, как они должны были вернуться в школу…
…они встретились в Бора-Бора.
Они, как всегда ругались, воевали друг с другом. И занимались сексом. И пили. И опять занимались сексом. И загорали. И опять трахались.
Самюэль Ти. сглотнул, хотя во рту пересохло.
— О чем, черт побери, ты говоришь?
Хотя он уже знал. Он вдруг все понял.
— Пожалуйста, не чувствуй ко мне ненависти, — хрипло прошептала она. — Я была молода и очень испугана. Я не знала, что делать…
Самюэль Ти. так быстро вскочил на ноги, что бурбон вылился ему на руку.
— Скажи мне. — Он повысил голос. — Скажи!
— Амелия от тебя. Она твоя дочь.
Он схватился за ворот рубашки, хотя тот уже был раскрыт. А потом на него нахлынула ярость, сильная и быстрая.
— Ты, гребаная сука.
После разговора с Саттон, Лейн вернулся в Истерли, оставив Лиззи с мисс Авророй и врачами. Он припарковал роллс в глубине гаража, а затем направился к кухне, чтобы войти в особняк… попытался войти.
Он потянулся к двери за сеткой, но она была заперта.
Это было очень странно. Все годы в Истерли можно было вой в любое время через любую дверь. Но опять же тогда в доме находилось много прислуги, поэтому никого не заботило во сколько ты вернулся домой. А теперь? Джефф был на работе, его мать лежала наверху с заботливой двенадцатичасовой медсестры. Двери стоило закрывать.
К счастью, на связке с ключом от «Фантома» висел и ключ от дома.
Петли на сетке заскрипели, когда он подпер дверь бедром, чтобы открыть, но ему удалось сдвинуть заклинившую дверь, и очутившись внутри он сделал глубокий вдох специфического запаха кухни мисс Авроры: лимонов, сдобы и чего-то терпкого.
Его мама готовила и убирала в этом помещении столько лет, что он решил, что здесь всегда будет так пахнуть. По крайней мере, он надеялся.
Он прямиком направился к ее квартире и замер, когда вошел. Увидев пару кресел, которые были для него, как удар в грудь. Казалось, две секунды назад он только что приехал сюда с Манхэттена, и она приготовила ему его любимое блюдо. И он готов был убить, чтобы еще раз посидеть с ней бок о бок, вытянув ноги, с тарелками, водруженными на складные столики, которые убирались после трапезы, и телевизором, бубнящим в углу.
«Но такого больше не будет», — с грустью подумал он.
Ему предстояло действовать, поэтому он достаточно легко отыскал глазами свою выпускную фотографию с Джеффом Вирджинии, нож был точно таким же, как его описала Лиззи: чистым и упакованным в полиэтиленовый пакет.
Непонятно, хотя он отдавал себе полный отчет, но его сердце глухо стучало в груди.
«Мисс Аврора, что ты наделала?» — задался он вопросом.
Закрыв позади себя дверь, он подошел в кухне к держателю ножей Wüsthof рядом с плитой.
Да, именно его и не хватало.
Переворачивая лезвие в пакете, он взглянул в окна, выходящие на гараж и задний двор.
Красный «Мерседес» мисс Авроры был припаркован передом к бизнес-центру, именно так, как он и стоял с тех пор, когда Лейн вернулся домой. И глядя на него, у Лейна скрутило живот, он вернулся в комнаты мисс Авроры и взял ключи от машины. Прежде чем снова выйти на улицу, он отыскал пару латексных перчаток под раковиной и натянул их.
Ему показался весьма кстати раскат вдалеке грома, когда он шел к машине мисс Авроры, поэтому посмотрел на небо. Темные грозовые облака двигались со стороны Индианы и вот-вот вызвали бы перемену погоды в Чарлмонте.
Он открыл все двери седана, вынул телефон и посветил вспышкой на пол вокруг сидений, под подлокотниками. Он ничего не нашел, но это было всего лишь намеренное оттягивание всего дерьма. Когда он все просмотрел в машине, он отступил и направился к багажнику.
Прежде чем заглянуть внутрь, он обошел автомобиль, выискивая вмятины и царапины. Потом проверил колеса. Никакой грязи на протекторах и дисках.
Как будто машину хорошенько помыли.
Силой воли заставив себя, он подошел к задней части машины и медленно открыл крышку багажника. Он не знал, что ищет… Возможно листья или ветки, пятна крови, веревку, связанную узлами. Частички одежды отца.
Ничего не было.
Звук шин о гальку донесся сзади. Подъезжала полицейская машина без опознавательных знаков с тонированными стеклами, он проверил часы. Неплохо.
Показался детектив Мерримак, и впервые он не расплылся в своей улыбке.
— Что вы делаете?
— Осматриваю машину.
— Здесь могут иметься доказательства убийства.
— Я в перчатках.
Мерримак подошел к нему и стал закрывать двери, накрыв руку платком, который вынул из кармана ветровки.
— Когда приедет команда экспертов? — спросил Лейн.
— Они уже в пути. — Мерримак посмотрел на камеры, установленные на бизнес-центре. — Где нож?
— На кухне. — Лейн стянул свои перчатки. — Проходите.
— Я могу взять ключи от этой машины… до которых вы дотрагивались?
— Простите, — хотя Лейн совершенно не выглядел огорченным. — Вот возьмите.
Они вошли внутрь, Мерримак завернул ключи в бандану и спрятал их в кармане ветровки.
— Вы дотрагивались до ножа? — спросил детектив.
— Я не вынимал его из целофана, поэтому нет.
На кухонной столешнице Мерримак осмотрел лезвие, стараясь не брать в руки.