— Все хорошо. Чтобы не было, все хорошо.
— Эдвард… — голос Макса треснул. — Эдвард, мне очень жаль.
«Он узнал о попытке самоубийства?» — тут же мелькнуло у Эдварда мысль.
Эдвард немного откинулся на спинку стула и с грустью пожалел о своей глупой попытке навредить себе. Он предполагал это только абстрактно. Как только он увидел кровь, появившуюся на запястье, понял, что не сможет довести дело до конца, выбрав трусливый путь.
Это была ошибка, которая больше не повториться. Но Макс, видно, об этом не слышал.
«Постойте-ка», — подумал Эдвард.
И Эдварда как осенило, он прибавил и вычитал в равенстве обеих своих жизней и пришел к единственному выводу, который имел смысл в свете эмоциональной борьбы, происходившей у него на глазах с парнем.
— Я уже знаю, — пробормотал Эдвард.
Макс втянул воздух носом и нахмурился.
— Знаешь что?
— Что Уильям не мой отец. Из-за этого ты пришел, чтобы мне сообщить, не так ли? — Его брат сидел напротив, шокировано открыв рот, а затем медленно кивнул, Эдвард глубоко с облегчением вздохнул. — Скажу так, у меня были подозрения. Полагаю, ты хочешь сообщить мне об этом, правда?
— Черт возьми, откуда ты знаешь?
— Он пытался убить меня в джунглях, — сказал Эдвард сухим голосом. — Вряд ли на такое способен родной отец, даже по его очень низким меркам поведения. Тем не менее, было и еще кое-что… он всегда смотрел на меня как-то по-другому. Он не отличался особой добротой к вам троим, но его глаза всегда светились особой неприязнью, когда он смотрел на меня, так он смотрел всегда только на меня. Он буквально ненавидел, что я дышу с ним одним воздухом и до сих пор жив, его ненависть зашла очень далеко, и так было с самого начала. Самое раннее мое воспоминание о нем было связано с этим его взглядом.
— Я рад, что он мертв.
— Я тоже.
— Как-то ночью я услышал, как наши родители разговаривали. Вот тогда-то я и узнал, и из-за этого уехал из Чарлмонта. Мне следовало тогда сказать тебе, но я не знал, как это сделать.
— Все в порядке. Это не твоя вина и не твоя проблема. — Эдвард наклонился вперед к столу. — Хочешь совет? Я так понимаю, что ты все еще убегаешь от отца. Возможно, ты захочешь пересмотреть свои взгляды, чтобы выбраться из ловушки, в которую сам себя загнал.
Макс пару раз моргнул.
— Он сидит у меня в голове. Я не могу… Знаешь, мне снятся иногда кошмары. Как я бегу через весь дом. А он гонится за мной, и я понимаю, что он сделает, как только поймает меня, и он всегда меня ловит. Всегда… ловит меня.
— Он больше никогда тебя не догонит, Макс. Он просто не сможет. И, надеюсь, ты придешь когда-нибудь к такому заключению.
Они молчали, потом Макс снова поднял глаза на брата.
— Ты был действительно хорошим братом, Эдвард. Ты заботился обо мне, когда я этого не заслуживал. Даже когда я был… отстойным дерьмом и все выходило из-под контроля, ты всегда заступался за меня. Ты всегда поступал правильно. Спасибо тебе.
Эдвард закрыл глаза.
— Ты заслуживал лучшего отношения, чем к тебе было. Мы все заслуживали лучшего. И мы все искалечены… просто моя версия так проявилась наружу.
Вообще-то, это была ложь. Его тоже одолевали воспоминания, которые разрушали. Но у его брата хватило смелости в этом признаться.
Возможно Эдварду стоило тоже воспользоваться своим собственным советом и попытаться отпустить и забыть прошлое. Однако было легче сказать, чем сделать.
— Я никогда не думал, что скажу тебе «прощай», — пробормотал Макс. — Или одному из вас троих. Но почему-то… Я должен был увидеться с тобой перед тем, как уеду навсегда.
— Я не имею права критиковать тебя за то, что ты решил порвать с нами все отношения.
— Похоже, ты единственный человек, который так думает.
— Остальные просто не понимают. — Эдвард пожал плечами. — Но, впрочем, это неважно. Делай то, что считаешь нужным, Макс. Найди свою свободу и живи своей жизнью, на какую способен. Мы все заслужили это право. Заработали своим трудным детством, находясь в том доме.
Прокашлявшись Эдвард кряхтя стал подниматься на ноги. Он качнулся и был вынужден упереться о стол.
— С тобой все будет хорошо? — спросил Макс с волнением в глазах. — В Большом доме (тюрьма штата) все несколько грубовато.
— Все будет хорошо.
Эдвард распахнул руки, Макс подошел к нему. Они обнялись, Эдвард мог продержаться не долго, ему пришлось отступить.
— Ты, на самом деле, его убил? — спросил Макс.
— Конечно, я убил. Ты хочешь вызвать у меня чувство вины?
Эдвард захромал к двери, но остановился, прежде чем стукнул по ней. Не оглядываясь, он сказал:
— Ты должен кое-что сделать, Макс. Прежде чем уедешь, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, и это не подлежит обсуждению.
Глава 33
Лейн наконец-то дождался смс-ки от Лиззи, в которой она сообщила, что едет в Истерли, поэтому он помчался обратно в особняк со Старого склада и прямиком влетел в ванную комнату. Он хотел увидеть ее с эпиляцией, пахнущей свежестью, не в мятом поло и коротких шортах, с улыбкой на лице.
Другими словами, полной противоположность ему, каким он был вчерашней ночью.
Когда он втянул ее в ложь с полицией, чтобы скрыть перестрелку.
Черт, может ему стоит признаться, что он все рассказал офицеру после того, как она уехала на своем грузовичке, а также сказать, что это не его вина, что его фамилия вынудила его врать, чтобы не попасться на крючок.
Да, такая причина могла ему помочь в этом деле.
В ванной комнате он сбросил одежду в корзину для грязного белья. Хотя, когда он надевал, вещи были чистыми, но он не принимал с утра душ, поэтому он не собирался одевать ее повторно после душа.
Он отключил центральный кондиционер, чтобы выйдя из душа не попасть в холодное помещение, и начал наливать воду.
Полотенце. Ему нужно было полотенце.
Повернувшись к высокому, узкому шкафу, он зарылся в нем…
Выпала коробка на пол, стукнувшись о его босую ногу. Нагнувшись, он подобрал…
Тест на беременность.
— Вообще-то, я пришла, чтобы тебе сообщить об этом. Вот почему я здесь.
Он выпрямился и оглянулся в сторону двери. Лиззи стояла в дверном проеме, ее лицо разрумянилось и посвежело, видно, что она побывала на свежем воздухе, светлые волосы спадали на плечи, тело выглядело… упругим. Здоровым. Сильным.
Он моргнул и снова взглянул на коробочку.
А потом он обернул банное полотенце вокруг бедер.
— Это твое… когда ты… С тобой все… хорошо?
Тут же тысячи картинок промелькнули у него в мозгу, и было настоящим чудом, что он вообще был в состоянии вымолвить хоть слово.
— Вот почему я чувствовала себя больной, — пояснила она. — По утрам.
Он видел, что она была напряжена, пытаясь понять его реакцию. Он хотел ей ответить, отойти от своего шока и неверия, и что-то сказать в разгар ее объявления.
Когда ему это не удалось, он попытался понять, что чувствует.
Ничего.
Господи… беременная? У нее ребенок, его ребенок?
Лиззи очистила горло.
— Я, эээ, я позавчера сделала тест. Просто из-за интереса. Я вообще-то не думала, что такое возможно. Когда ответ был положительный, я была в шоке и подумала… ну, знаешь, я подумала, что подожду и проверю все снова. Но…
— Вот почему ты спросила меня, не думал ли я стать отцом.
— Да, я имею в виду, мы не обсуждали этот вопрос раньше. А теперь думаю, нам стоит обсудить.
— Да, — ответил он. — Стоит… поговорить об этом.
Лейн подошел и сел на край ванны. Но он не знал, что сказать. «Ты дурак, скажи что-нибудь, она же ждет…»
— Я оставлю его, — хрипло произнесла Лиззи. — Чтобы ни случилось с тобой и со мной, с нашими отношениями, я оставлю ребенка.
Он отшатнулся.
— Что? Конечно. Мы поженимся.
— Мы? Конечно?
Лейн поднял глаза на ее отдаленное выражение лица.
— Да, конечно.
Лиззи нахмурилась.
— Я не Шанталь. Я сделала это не для того, чтобы заставить тебя пойти по проходу церкви, и последнее, чего я хочу, это мужа, который собирается жениться из-за чувства ответственности, а не по любви.