И ещё я обещаю вам делиться своей информацией о ваших врагах — англичанах, французах и американцах, но не в ущерб моей Японии. Как это сделать, вы сами продумайте. Слово самурая!
Вот тут седых волос добавилось у Валерия Борисовича. Как быть?
Фактически, это вербовка вражьего агента, на взаимно выгодных условиях. Это и высокая правительственная награда, и его дальнейшая карьера. Как быть?
А вдруг, всё это фикция. Тогда, конечно, ему не избежать каторги и позора! Тут есть над, чем подумать.
Эх, родимая водочка, выручай, тяжко мне! И наливает он себе полную чарку горилки. И японцу плеснул в чашку. За свою Родину!
И каждый офицер выпил свою чарку молча, не уронив престижа своей Родины! Игра стоила свеч! Ведь у обоих офицеров на карту была поставлена жизнь.
Всю ночь они писали какие-то бумаги. Каждому из их нужна была гарантия, на уровне императора и русского царя. Круто берут офицеры, но это самый разумный ход для обеих стран — сотрудничество. Там англичане и французы, а здесь две Великие Империи: огромная сила!
И каково было удивление казаков, когда они увидели Кима свободным, и рядом с Семихватовым. Вот это, да!
Ему вернули всё его оружие, личные вещи и пушнину.
Долговую книгу с закорючками гольдов об их долгах уничтожили. Чему было всеобщее ликование местных охотников.
Ким не противился уничтожению бумаг, потому что он кадровый разведчик, и бухгалтерия не его стихия. С наличными деньгами было немного посложнее, но и их в конечном итоге обе нуждающиеся стороны поделили поровну — без обиды.
Самурай, с поклоном и великим почтением на своём лице, припал на колени и передал свою саблю, и нож Бодрову:
— Ты имеешь право носить его — ты победитель. Мои добрые духи теперь будут помогать тебе. Ты мне как старший брат стал. Хотя гордость моя так и не побеждённая. Но я уважаю законы своей страны и не таю на тебя зла. И его нет на этом оружии.
Не ожидал Василий от Кима такого подарка. Но и не принять его он не мог. Не только для самурая, но и для казака оружие свято. Оно как мать в бою: там больше некому довериться.
Седеющий чуб казака ниспадал на его голубые и добрые глаза и прикрывал их лёгкой волной, невольно скрывая всё торжество момента. А там, в глазах, как в зеркале всё отражалась. Но это был всего один миг. Своей широкой рукой Бодров убрал знатную чуприну с лица и с поклоном принял от самурая его оружие. И тут же передал его своему сыну Лукашке: подержи сынок.
Казак не может оставаться в долгу и он знает цену подаренному оружию.
Снимает он свою саблю, и передаёт её Киму.
— У нас в народе говорят, что дареному коню в зубы не смотрят. Таков наш обычай. Но цена твоего, необычайно дорогого подарка, меня смущает. Но раз ты решил, что я достоин его, то я не смею отказаться — я казак! Я воин! Хотя моя сабля и дешевле отделана, но славных дел на ней не меньше, чем на твоём клинке, Ким. Она мне тоже, как и тебе, по наследству передалась: из поколения в поколение. Прими её, от чистого сердца дарю.
— Я, Сэцуо Тарада, с замирающим сердцем принимаю столь дорогой для меня подарок. Ему цены нет. И я горд, что мне выпала такая честь породниться с тобой боевым оружием. И именно здесь, на войне. Теперь, тебя Бодров, я за старшего брата считаю. Таков наш закон!
Японец принял подарок, не поднимаясь с колен, и склонил свою голову в ответном поклоне:
— Для меня нет дороже подарка, чем этот. Дороже уже и быть ничего не может! Если доживу я до мирного дня, то в доме моём твоя шашка на самом видном месте висеть будет. Очень сердечный подарок, спасибо тебе, Бодров! Как брата тебя благодарю! И сыну своему Ичиро я накажу, чтобы помнил всё это. Ведь и у тебя дети растут, Бодров. Вон, какой герой вырос, твой сын Лукашка.
Беленький весь и синеглазый, весь в отца своего. В них наше счастье! Пусть никогда не встретятся в бою их клинки. И пусть в мире живут наши дети.
Погладил Лукашку по светлой голове Сэуцего Тарада своей тяжёлой рукой. И будто к своему сыну прикоснулся — пусть героем растёт. Совсем большой парень уже!
— И мой сын Ичиро такой же, скучает без меня.
Очень, ему домой захотелось!
До опушки леса Бодров проводил Кима и они пожали друг другу руки.
— Теперь мы не враги, но между нами всё же пропасть. Нам не надо туда падать! Я очень хотел бы с тобой, Василий, встретиться уже после этой, никому не нужной войны. Ты хороший человек и воин, каких мало. Я надеюсь на эту встречу!
Для всех остальных он так и остался корейцем Кимом, полковник Сэцуо Тарада. Война есть война! И никто не мог предположить, что и у оружия есть своя судьба, не только у людей. А порою, они просто неразделимы — судьбы!