Гилана сразу поняла, что от неё требуется. Взяла один из кусков полотна, сваленных у входа.
Подошла к телам. Какие маленькие чирки ... Когда-то и она носила такие. Память не сохранила детских лиц, и девушка уже забыла, что когда-то сама была ребёнком. Под амулетом стало жарко. Защипало глаза. Гилане было невдомёк, что во внешнем мире это называют горем.
Потянула за хрупкие щиколотки, перебросила тело на полотно. Закатала, оттащила к двери.
Старалась всё делать аккуратно. Это единственное, что в её власти.
Медленно и бережно - до недовольного движения серых плащей. Ничего, потерпят ... Бессмертные ...
Раньше бы Гилане не пришла в голову мысль поступить по своей воле. Ну а теперь ... Теперь было почему-то всё равно.
Пять полотняных свёртков улеглись у входа.
Девушка склонилась над шестым телом.
Словно удар молнии ... Обожгло руки, сердце ...
- Он живой! Мальчик жив!
Перевернула ребёнка. На бледных губах пузырится пена - дышит.
Края серых плащей замаячили рядом. Брезгуют ... Как же помочь малышу?
Что-то шлёпнулось на каменные плиты рядом с Гиланой. Скосила глаза - книга.
Верховный оттолкнул служку, вытянул руку. Прошелестело заклинание.
Девушка упала на книгу, в показном страхе отползла подальше. Может, не заметит колдун пропажи.
Дверь открылась, и Гилана выскользнула наружу, унося под плащом томик в зелёном переплёте.
Мальчишки оглядывались и хныкали, размазывали следы рвоты по щекам. Но друг за друга не цеплялись - не узнавали. Верховный был доволен. Такой сложный переход означал, что сопляки заплатили высокую цену за будущие возможности. Будет с них толк! Да ещё утраченные родственные связи ... Будет толк!
- Старшего сразу готовить к испытанию страхом смерти. Меньшего - под ваше наблюдение. Потом - под присмотр служек. Там и останется, если ...
Окрылённый удачей, колдун отправился в свои покои.
Глава пятая
Мальчик, которого мамонька называла Велеком, не помнил ни её, ни своего имени. Переход, мерзкий колдовской обряд, забирал прошлое без остатка: с воспоминаниями, любовью к близким, желанием видеть, ощущать мир. Часто отнимал саму жизнь. Ребёнку сказали: иди вперёд и ничего не бойся. Если суждено умереть - умрёшь. Без страха легко расстаться с существованием. Но это глупо и недостойно. Попробуй обмануть смерть.
И мальчик пошёл.
Перед ним распахнулась дверь в помещение с низким сводом. Погреб?
Вонючая густая сырость обдала лицо. Он расчихался.
Что-то, похожее на куделю, по углам намотано. Ниток на целый половик напрясть можно.
Ой, да это паутина. Испытуемый брезгливо попытался отряхнуть липкий комок с руки - бесполезно. Только ещё больше уляпался в слизи. Кожу стало жечь, как огнём.
Факелы на стенах больше чадят, чем светят.
Ларь какой-то каменный.
В углу кости. Пусть себе лежат.
А вот паутина - беда. Ну как её хозяева явятся? Где-то в другом мире - не вспомнить в каком - укусы громадных пауков были смертельны. Может, про такую смерть говорили люди в серых плащах? Тогда нужно держаться подальше от стен. Ни один паук на человека не бросится, если не потревожить.
А ларь ничего себе - крепкий. Красивый, с узорами на крышке. Тяжеленная, наверное. И как её поднять?
Тьфу, запах какой-то. Словно всю зиму репу хранили, а потом вытащить забыли.
Вонь становилась всё сильнее, забивала дыхание. Мальчик с трудом сглотнул едкую слюну, подавил тошноту.
Зашипели и погасли три факела.
Остался один, и от его красноватого света на стенах заплясали чёрные тени.
Испытуемый всмотрелся: в живой, какой-то кипящей темноте словно синеватые огоньки загорелись ...
Это они ... Громадные пауки-убийцы ... Что делать? До факела не дотянешься. А если?..
Мальчик схватился за край каменной крышки, с натугой толкнул.
Не поддаётся ... Оглянулся.
Темнота наступала из углов и словно шевелилась от движения крупных, с кулак взрослого мужчины, тварей.
Мальчик вздрогнул: толстая нить коснулась волос. Прилипла, задрожала, натянулась. Рывок ... Острая боль. Ребёнок утёр пот и слёзы. Перед глазами закачалась паутина с выдранным клочком волос. Ой, лихо!.. Скорей, скорей сдвинуть крышку, спрятаться в ларе.
Плита медленно съезжала с места. Ещё немного ... Из щели понесло таким смрадом, что пришлось повернуть голову и уткнуться носом в плечо. Рубашка стала мокрой. Кто-то мягко вспрыгнул на спину, и мальчик перестал обращать внимание на вонь. Ещё усилие, и каменная крышка сдвинулась. Рой насекомых ударил в лицо. Ребёнок зажмурился, но от чёрных градин не увернёшься. В лоб, щёки, шею вонзились твёрдые, словно костяные, тельца. Да что же хранилось в этом ящике? Вскарабкаться наверх и втиснуться под плиту.