- Тебе больно?
- Нет ... - язык еле шевельнулся во рту.
- А так? - колдун чуть двинул рукой.
Ноги словно пламенем опалило. Но Велек даже звука не издал. Ответил бесстрастным взглядом. "Береги своё оружие ..." Новая огненная волна. "Береги..."
- Послушай, ученик ... - начал синелицый.
Какой ученик? Это о нём? Велек старался дышать ровно, отходя от третьего болевого шквала в измученном теле.
- Ты прошёл испытание. Впереди другие. Тебя подготовят. А сейчас запомни правило: не лги тому, кто сильнее. Так больно или нет?
Колдун положил ладонь на лоб мальчика.
Велек припомнил ощущение от укуса паука. Больно было. А сейчас словно сотни мохнатых чудищ впились в голову.
Ребёнок провалился в беспамятство.
Над лежанкой зудели голоса.
- Не думаю, что второе испытание нужно было начинать сразу после первого.
- Да что оно ему после паучьего яда? Видишь, обездвижен. Стало быть, ничего не чувствует.
- Так это не ... это просто пытка? Ну и горазд же ты на выдумки. Доложу-ка я Верховному.
- Погоди ... Знаешь ведь, что случилось в склепе? Нет? Мальчик чуть было не угробил вожака мёртвых. А должен был отбиться от мумии. Эх, нет теперь старушки Флосси. Так вот, отбиться или сдохнуть. Кто-то усмирял, снося ей голову. Кто-то ухитрялся снять факел и поджечь. Самые сильные прерывали биение сердца и останавливали дыхание. Камни Флосси не интересовали, и она засыпала. А этот ... Поразил вожака. Но заклинаний мы не слышали. Не было и магических предметов. Нужно вперёд Верховного догадаться, как это удалось мальчишке. Он ещё и учеником-то не был.
- Что мы о нём знаем? Как призвали?
- Обычный. Такие кишмя кишат на батрацких подворьях. Призвали по доносу Всеобщего старосты. Начудили дети в Роще Предков. Помешали погребению. Пожар помнишь?
- Староста-то откуда узнал? Суд должен быть. По обычаям и данным им Правилам. И смерть преступившим.
- Один из пакостников - сын Всеобщего. Другие слишком малы.
- Сын? Так вроде старосте жениться не положено.
- Ну, знаешь, бараны тоже не женятся. А ягнят плодят.
- И всё же почему их не судили?
- Чтобы не наболтали лишнего. А Городу без разницы, кого прибрать - правого или виноватого. Назад ещё ни один не вернулся.
Велек всё слышал, но не понимал, о чём говорят колдуны. Запомнил на всякий случай. К лежанке снова подошёл мужчина с обожжённым лицом. Второй, не снимая капюшона, встал позади.
- Очнулся? Говорить можешь?
"Не показывай зверю, что боишься ...". Чьи же это слова? Кто даёт советы через беспамятство и боль?
Велек собрался с силами, чтобы голос прозвучал ровно.
- Могу ...
- Тогда скажи мне, ученик, - синелицый сосредоточенно уставился на переносицу мальчика, - какое заклинание ты применил в усыпальнице?
Глаза колдуна словно почернели. Велек почувствовал жар в том месте, где кожу буравил пристальный взгляд. Вдруг пришло весёлое облегчение, захотелось говорить, говорить ... О пауках, жутком мертвеце, о победном клинке. "Береги своё оружие ..." Мальчик ответил честно:
- Я не знаю заклинаний.
Колдун едва слышно что-то прошипел. На его лице между кожных тяжей пролегли тени. Гневается. И пусть. Велек сбережёт от чужого взгляда единственное оружие.
-Ты использовал какой-нибудь предмет?
- Нет ... Ничего у меня не было.
- Отдыхай, - синелицый едва заметно дунул в сторону мальчика, и сонная одурь смежила ресницы ребёнка.
Забытье отступило. Перед глазами маячил грязный неровный потолок. Так и лежать ему - недвижному и бессильному - в этом каменном гнезде колдунов? Ждать своей участи: то ли сразу убьют, то ли немного погодя. Ещё и помучают. Может, взять да направить воображаемый клинок себе в грудь?.. Нет, умереть он всегда успеет. Вот если бы заставить ноги шевелиться ... Ну хоть немого. Мальчик рванулся, но тело от пояса было неживым. Только реденькое покрывало слетело на пол. Холодно! Почти так же, как на льдине весной. И вместо потолка улыбнулась отчаявшемуся ребёнку ранняя весна.
- Смотри, какие глыбы! Что твоя лодка!
Мимо обрывистого берега с ещё голыми кустами и худосочной травой по реке неслись льдины. Мощно сталкивались зернистыми изломами боков. Гулко ухали и трещали.
- Если на такую забраться, до подворий мигом домчишься.
- Или до Крайнего моря. Как к берегу пристанешь-то? Унесёт ведь.
- Можно шестом отталкиваться, как веслом. Ну, кто со мной?
- А никто! Дураков нет. Да и тебе слабо, - рослый, плечистый мальчик уселся прямо на холодную землю и с мрачным разочарованием стал наблюдать за побоищем между льдинами на реке.
Качнувшись на серой волне, в берег ударила одна из них. Приглашающе задержалась.
Была не была! Гибкий ошкуренный стволик в руки - и вниз, в слякотную снежную крошку.
Растерянные и восхищённые лица на берегу. Биение норовистого ледяного скакуна под ногами.