На шее девушки проступили тёмные точки.
Гилана вскрикнула - негромко, протяжно.
Крохотные, будто от укуса, пятнышки засочились кровью.
А вдруг она умрёт во сне?
Мальчик больше не топтался в нерешительном страхе. Схватил Гилану за плечи и стал трясти.
Мерцающий полог тотчас исчез. На несчастную и испуганного ребёнка обрушилась темнота.
Хозяйка дома обессилено опустилась на пол. Не бывало ещё такого - девчонка вырвалась из паутины. Обычно удавалось опустошить сознание безответных служек, доверенных ей под присмотр. Присвоить чужую силу, пусть крохотную, но важную для мечты - уйти из Города. Живой. Одной уйти - после заклинания подростки становились словно мёртвые и вскоре на самом деле погибали. Гилана ей нравилась: было в этой служке что-то. Так неприглядная кожура водяного ореха скрывает вкуснейшее ядро. И под безликой покорностью девчонка утаила способность сопротивляться. Уцелела там, откуда никто не возвращался. Женщина в досаде даже стукнула кулаком о каменный пол. Но ничего. Она попытается ещё раз ...
В непроглядной темноте клокотало дыхание, будто висельник внезапно освободился от петли, перехлестнувшей горло.
- Гилана ... - жалобно проскулил испуганный голос.
- Кто? Кто здесь? - хрипло спросила девушка.
Она потёрла саднившую шею. На пальцах осталась липкая влага. Кровь. На неё напали. Сон оказался реальностью.
Кто хнычет возле лежанки? А-а, новый служка. Кому же была нужна атака во время сна? Явно не задохлику-приёмышу.
Тётка ... Не поверила, что книги нет. Слаба ещё Гилана для внушающих заклинаний.
А может, серые хозяева Города до неё добрались? Нет, пожалуй. Они бы не промахнулись.
- Гилана ... Что это было? Я боюсь ...
- Не ной, помолчи. Думаю.
Прерывистое сопение рядом. Надо же - этот плакса спас её от сильнейшего тёткиного колдовства. Возможно, от смерти. Повезло и на этот раз.
Холодная мокрая ладошка коснулась руки. Гилана поморщилась, как от боли, захотела отбросить её. Но мягко сжала дрожащие тоненькие пальцы. Да чего мальчишка так трясётся-то? Не скоблил ещё запёкшуюся кровь на окнах. Под завалом не лежал. Не провожал взглядом телегу с трупами служек и учеников. Таких же горожан, как тётка, невидных и неслышных в своих домах. Только серым плащам да бестелесным теням хорошо в этом Городе. Чтоб он рассыпался ... Девушка рывком села. Тело заныло, точно побитое камнями. Что же делать с ребёнком? Он будет помехой: беспомощен, слишком молод и труслив.
В комнате посветлело. То ли наступало новое безрадостное утро, то ли глаза к темноте привыкли.
Головёнка на тонкой шее. Круглые, как блюдца, беззащитные глаза выглядывают из-под взмокших прядей. Губы подковой - сейчас снова заревёт. Навязался ... Гилана вспомнила умершую подругу - вот кто помог бы ей потягаться силой с колдунами. Вырваться отсюда. Освободиться. Не этого ли добивалась служка, которая сейчас уже, наверное, покоится в роще Предков? Гилана всё больше вспоминала о мире, скрытом для всех горожан за огромными металлическими воротами. Прорастает и набирает силу заклинание, которое она прочитала в похищенной книге. А приёмыш ... Ну-ка, проверим, как подействовали на него тайные слова. Ведь она вечером не выдержала жалкого зрелища - одинокой хрупкой фигурки среди каменных плит кухни, длинных чёрных теней на полу в мертвенном свете очага. Использовала украденную мудрость ради мальчишки. Увидела, как высохли слёзы и прояснился взгляд. Потом ребёнок стал недоумённо озираться, точно понял: этот мир чужой.
- Как тебя зовут?
- Не помню ... Может, никак ...
- Ерунда. У каждого есть имя. Прислушайся.
Шея ребёнка вытянулась, он покорно наморщил лоб, свёл в ниточку жиденькие белёсые брови. Застыл. Старался, дурачок.
- Ты должен научиться слушать себя. Здесь никому нельзя верить. Только тому, что у тебя в голове. Попробуй, должно получиться.
- Не могу, - начал капризно мальчик, но потом замер и вдруг продолжил напевным, ласковым говорком: - Ой ... Велек, Байру ... ужин на столе. Каша работников не ждёт ... это они караулят кашу ... А не успеют, голодными спать лягут.
- Хорошо. Значит, ты Велек. Или Байру.
Голос мальчика стал обиженным, с едва заметным баском:
- Мама, скажи Байру, пусть птенца отпустит. Тоже мне охотник, теперь силки распутывать придётся ...
А потом снова будто зажурчал нежно, но требовательно:
- Сыночек, Байру, брат правильно говорит. Отпусти маленькую пташку, ей расти ещё и расти ...
Мальчик крепко зажмурился и поднёс сомкнутые лодочкой ладони к лицу. В них словно забилось крохотное тельце, защекотало пальцы мягкими пёрышками, зацарапало крохотными коготками ...
- Байру! Меня зовут Байру!
Слёзы потекли по разгоревшимся детским щекам, но Гилана не рассердилась: когда-то и она расплакалась, назвав изумлённой тётке своё имя. И сразу почувствовала другое отношение. Для того чтобы не потерять себя, тоже нужна сила. Этот проклятый Город жил силой, отнимал чужую. А слабых убивал.