Тальке - по щекастой мордашке, брату - веником по тощему заду. Забился он за печку и тихонько хныкал. А сестрица подобрала брошенный мамой веник и аккуратно в угол поставила. Подошла к женщине, горестно лицо закрывшей, и прямо спросила:
- За что, мамонька? Мы бабушку покормить хотели. Думали, от голода она по ночам стонет. Ты ей раньше каши и молока давала. А теперь нет ...
- А теперь не нужна ей каша! - выкрикнула Ирма. - Не ест она. Понимаешь? Не ест!
- Почему? - только и могла вымолвить дочка.
- Умерла потому что ... - женщина высморкалась в угол косынки. - Третий месяц уже ... Вы тогда щавель у реки искали. А я у коров чистила. Захожу - она на полу у лавки лежит. Остыла ...
Ирмины плечи затряслись от рыданий. Она села на лавку, прижала к сердцу плотную и рослую дочку. Уткнулась в кудрявую макушку, будто золотыми стружками обсыпанную, запричитала:
- Нет мне прощения, мамонька. Не проводила тебя, не упокоила. Не отблагодарила за счастье своё - деток маленьких.
Талька тоже хотела заплакать, но не получилось. Уж больно диковинными мамонькины речи показались. Тихонько отстранилась, взяла тяжеленный табурет и напротив села - рассказывай. Талёк из-за печки выскользнул, в ногах у Ирмы устроился.
Женщина долго крепилась, скрыть свою муку от детей хотела. Людям объяснила: больна Хранительница, восприемника ждёт. И замер Край в ожидании освобождения Эльды. Сама судьба должна нового Хранителя к её одру привести.
- Землю нашу, Благословленный Край, Река и Гора охраняют. Созданы они первородным Огнём и Водой неприступными: до заснеженной вершины не добраться, по мёртвым водам не проплыть. Законы Края Хозяйка блюдёт, в её руках - страшные, огромные силы. Умом не понять.
- А кто-нибудь Хозяйку видел? - спросила любопытная девочка.
Ирма поперхнулась, за грудь схватилась. Потом собралась с силами:
- Не знаю. Разве расскажут о таком? Только Хранителям позволено обращаться к Хозяйке ...
- Значит, мы в Краю, как в западне? - другой раз перебила Талька. Знала: сегодня можно.
Даже мёртвая Эльда в своём углу непривычно молчала.
- Раз в три года пропускает Гора странников. Сама их зовёт. Иные погибнут, в каменюки превратятся. Видели на вершине огромную лиственницу? Говорят, сама Хозяйка на страже стоит ...
- А что за Горой? - раздался тоненький Тальков голос.
Мать лёгонькие, как пёрышки, кудряшки тяжёлой ладонью пригладила.
- Там страшный, тяжёлый мир. Не по нашим законам живут. Вот растёт у Волчьего ручья доля-не-доля. С одной стороны лист мягкий, пушистый. Приложишь к щеке - греет ласково. С другой - холодный и жёсткий, как рыбья чешуя. А разделяет их грань - с острыми колючками. Так и наша Гора - грань двум разным мирам.
- Вырасту, попробую Гору перейти. Посмотрю, что там делается, - решила Талька.
Мать грустно на неё посмотрела, промолчала. Вздохнула: вспомнился отец ребятишек. Потом продолжила:
- Может, и уйдёшь. Только знать нужно, что вернуться нельзя. Благословленная земля у человека всегда одна, как единственной мать бывает. Дважды ещё никого не рожали. Странники, что до нас добираются, долго не живут. Помирают от Серой немощи. А о тех, кто о нас покинул, никогда вестей не бывает.
Снова надолго замолчала Ирма. Знать бы, что с Нарутом случилось. Нашёл ли то, что искал, ради чего семью покинул. Не простилась она с ним, родовыми муками маялась. В памяти только два синих мёртвых комочка на простынке и собственный дикий вопль:
- Не-е-ет!
Когда очнулась, в руках близняшки шевелились, крохотные ротики грудь искали. А на полу - обезножившая Эльда. Не подпускала потом детей к себе - может, полюбить боялась, закон помня. Берёшь - отдай ... Или что-то страшное, вроде цены за спасение детей, утаила. Хотела свою вину с собой унести ...
- А почему бабушка разговаривает? Кричит и стонет, как живая? Ты же говорила, мёртвым не больно? - порушила тишину Талька.
- Потому что не упокоена в Роще Предков. Не вернулась в землю, из которой пришла.
Девочка даже завертелась на табурете. Подумать только: три месяца они не спят из-за воплей неживой старухи!
- Так давай похороним её!
- Нельзя, доченька. Сила и знания Эльды должны к кому-то из жителей Края перейти. Ждём нового Хранителя. Он будет сердцем и совестью нашей земли. Учить и лечить будет. Мирить и судить. От своего откажется ради общего.
- А если не откажется?
- Сынок, как свечка горит? Пламя её поедает тихонько. А если с двух концов поджечь? Быстро сгорит. Так и мамонька моя ...
- Непонятно про свечку-то, - сказала Талька. - А как Хранителем стать?
- Это невозможно. Благословленный Край сам выберет. А теперь - быстро на печку!
Присела Ирма к столу и застыла в тяжких раздумьях. Слышала она, как мать руку просила. Только чью? Талькину? Девочка вся в отца-странника. Или доходяги Талька?.. Сколько же ждать ещё освобождения?
Вспомнила Ирма материнский рассказ, как Хранительницей сиротка Эльда стала.
Выхаживала старая Зельда странника. Тяжелее других ему переход через Гору дался. Не потому, что страдал больше, просто умер не сразу. Разворотил ему горный холод бока, раздуло всего. Кровь сначала носом шла, потом изо рта хлынула. Почернелые пальцы мешок сжимали, мяли постоянно - тут ли? Дух нехороший пошёл, Хранительница ждать устала, когда мученик отойдёт. А он всё не умирал. Решила Зельда обмыть бедолагу, не дожидаясь последнего вздоха. Больной уже без сознания был, блуждал где-то в дальних краях, с кем-то на непонятном наречии разговаривал. Развязала тряпки на груди, распустила ворот рубахи. Глядь, а это женщина. Батюшки, да она же на сносях!