Кинулась к кузнецу за советом:
- Что делать-то? Не разродится пришлая.
Кузнец брови нахмурил:
- Как удалось бабе через Гору перейти? Не принимает она женщин. И не в одёжке дело.
- О чём думаешь, дурень? Перешла и перешла. Что делать?
- А что ты в таких случаях делаешь? Освобождай дитя от материнской утробы.
- Дитя-то я достану. А ну как оно выживет? Куда его нести? Кто наречёт и воспитает?
- Мне принесёшь. Среди моих пусть вырастет, - ответил отец пятерых дочерей.
Зельда вскрыла плоть женщины на последнем её вздохе, девочку вынула.
Как заверещала новорожденная, вздёрнулась материнская мёртвая рука с мешком.
В нём камешки потом Эльда нашла - прозрачные, но огнистые. На звёзды похожи. Велела их на Гору отнести и там оставить. Ни к чему им судьбу в Благословленном краю пытать - откуда да зачем. Посланцы вернулись едва живые, высоко подняться не смогли.
Отнесла Зельда девчонку кузнецу.
А через год Предки ему сразу двух сыновей послали.
Маленькая Эльда дневала и ночевала у свой спасительницы. Хвостиком за ней ходила.
Только однажды вспыхнула ни с того ни с сего Зельдина изба.
Пламя в небо с гулом рвалось, а из избы крик:
- Ру-у-ку!
Толпа быстро стянулась на пожар, но никто не пошевелился.
Маленькой шустрой мышкой скользнула Эльда в огонь .
Пожар угас так же внезапно, как начался. А из обугленного остова избы вышла невредимой Хранительница Эльда.
Глава пятая
Талька перебрала события дня, как пёстрые речные камешки, и стала размышлять. Не всё ей мама рассказала. И узнать не у кого. Кроме бабки. Опасно это, Талька не дурочка. И братик её не помощник. Девочка бережно поправила одеяло, которое щекотало мальчику нос.
Слезла по лесенке с полатей, к маме подошла. Крепко заснула Ирма, намаялась за три месяца. И вся изба точно в сон провалилась. Яркий лунный свет расплылся белёсым туманом. В бабкином углу тихо. Страшно. Талька с ноги на ногу переступить побоялась, так и стояла возле спящей матери.
Вдруг ночной мрак шевельнулся, и выплыла из него угольная тень.
Словно злой зимний ветер Талькино лицо обдул, губы заморозил.
Тень к двери скользнула и растаяла.
Остался на запятнанном луной полу след, будто землю просыпали ...
Глава шестая
Тень удалилась, и сразу посветлело в избе. Засеребрились за окном яблоневые листья в ночной росе, сочные лунные блики по стенам заиграли. Повеселела Талька и смело к занавеске шагнула. Отдёрнула одним взмахом ...
Пуста лежанка, даже тюфяка нет.
Талька обессилела разом. Куда бабка подевалась? Присела девочка на Эльдино ложе и призадумалась. Потом заметила, что босые ноги что-то колет. Глядь, а они все в чёрной земле. Кто же это в их чистую избу земли натащил? Растёрла ногой мелкие комочки и поняла: Эльда свой срок на земле переходила, вот и стала в землю превращаться. А вдруг да рассыплется где-нибудь грудой чернозёма, развеет его ветер, дождь размоет. А как же Благословленный Край? Вдруг Эльда никому свой дар передать не успеет? Ох, как пожалела девочка, что не знала этого раньше! Сразу бы бабке руку протянула. А теперь Эльду, или что там от неё осталось, в ночной темноте искать нужно.
Девочка решительно из избы вышла. Даже на маму не оглянулась, к братику не подошла. Бывает такое с теми, кого судьба в дорогу зовёт.
Сонная тишина плыла над миром. Прозрачная дымка омывала стволы яблонь и стекала вниз к Волчьему Ручью. На востоке пылали снега неприступной Горы. Одинокая гигантская лиственница , как безмолвный, но грозный страж, чернела на их величественной белизне. Ноги сами понесли Тальку по росистому сиянию травы к бурливой воде. Рубашка вымокла и налипла на ноги. Полёвка, такая мягкая в лунном свете, колола и резала ступни. Бежала девочка и не слышала, как хлопнула дверь избы, выпуская кого-то вслед за ней. И словно в его честь вдруг протяжно, печально и торжественно закричали ночные птицы.
На берегу Ручья ветер трепал высокую чёрную фигуру. Клубящимся дымом таяли в воздухе призрачные волосы, рассыпалась пылью смертная рубаха. Талька перевела дух и крикнула:
- Баба Эльда, вот моя рука!
Над Горой глухо расхохотался гром.
Ухнули совы на другом берегу Ручья.
Понёсся к луне страдальческий вой одинокого зверя.
Привидение задрожало, словно рассёк его на мелкие части неожиданно сильный и холодный ветер.