– Как скажете, господин. – Наконец Квер понимающе кивнул. – Кого мне из ребят с собой брать? И кого поставить над стражей?
– Никого брать не надо. Мы с тобой вдвоем небольшого отряда стоим, – улыбнулся я, заодно и лейтенанта похвалил, чтобы точно не увильнул от службы. Вообще-то парень находился в звании старшего лейтенанта, но я привык его сокращать и надеялся, что Квер за это на меня не обижался. – А вместо себя поставишь кого сочтешь нужным. Как уедем, тут сразу спокойно станет. Так что ребята пусть отдыхают. Главное, чтобы в деревне никаких безобразий не проморгали. Понял?
– Да, господин. Прикажете идти собираться?
– Иди, быстренько найди замену и до завтра можешь побыть дома. Но с утра чтобы явился трезвым и собранным минута в минуту.
– Обижаете, господин. – Квер отдал честь и строевым шагом вышел из комнаты.
А действительно, почему бы не взять с собой отряд? Чем знатнее особа, тем большее количество людей ее должны окружать. Вот только неправильный я герцог. Как подумаю о том, что все станут почтительно расступаться на тракте и как масляно будут блестеть глазки толстых трактирщиков при нашем появлении, сразу стукнуть кого-нибудь хочется. А ведь со знати они дерут в три раза больше, чем с обычных путников. Опять-таки Юльтиниэль скандал закатит, что, мол, к ней в комнату кто-то подглядывает. Над парнями поиздеваться решит. Разбойники зашевелятся, как границы моего герцогства пересечем...
На четырех путников внимания мало кто обратит, если наемниками представиться. Можно срезать за речкой Тиной, которая у Хелиных топей протекает, там тропка небольшая, отряд не проедет, а несколько человек, держа в поводу коней, пройдут запросто. В общем, считайте это моей прихотью и упрямством. Не возьму отряд, и все! Герцог я или не герцог, в конце концов?!
Еще об одной причине, почему я решил взять из гвардейцев только лейтенанта, пока стоило молчать.
За Квером через несколько минут в комнату прошмыгнул Тонио, святой отец. Кругленький добродушный мужчина с печальным взглядом и седенькой редкой бородкой. Хотя по моим словам до этого можно было подумать, что Тонио-фанатик, который придирается ко всему по различным пустякам, святой отец был очень добрым и рассудительным человеком. Так что к его доводам и идеям все всегда прислушивались очень внимательно. Просто так он бы ничего болтать не стал. К тому же Тонио был моим хорошим другом.
– Добро тебе, герцог. Алив Пресветлая обещает завтра прекрасный день и свое расположение. – Он привычно поздоровался и попросил разрешения присесть.
– И тебе добро, – согласился я, предлагая Тонио отвар, травы для которого поставляли иномирцы, живущие на юге империи.
– Оррен, я слышал, что ты решил отправить девочку в столицу? – тут же без предисловий начал он. – Хорошее решение.
– Спасибо. Не нравятся мне твои разговоры про метку. Очень не нравятся, – признался я. – Хотя, казалось бы, эльфийская кровь должна полностью исключить твои предположения. Но если говоришь, тянуть нельзя. А в столице уж точно скажут – магия это шалит или Хель попутала.
Тонио отпил чуть-чуть горячего отвара и с минуту молчал.
– Ты, Оррен, никогда не видел, как у Юльтиниэль взгляд меняется, когда девочка колдует? Посмотри как-нибудь. Не светлая это магия и даже не черная. Прости, но я пришел просить у тебя позволения отправить письмо в орден. Ты же знаешь, ничего плохого они не сделают, а если ошибся я на старости лет, так лучше уж перестраховаться.
Взгляд Тонио стал совсем-совсем печальным. Ему ведь самому эта идея не нравится, но долг обязывает. Да и мне противиться ни к чему. Наоборот, чем скрываться да трястись, лучше сразу все подозрения снять. Глядишь, Алив Пресветлая и отметит это у себя.
– Пиши, – не раздумывая, разрешил я.
– Спасибо, Оррен. Я помолюсь Алив, чтобы все оказалось не так, как я думаю.
– Тебе спасибо, Тонио. Сам письмо отправишь или с нами передашь?
– Сам отправлю, с вестником.
Святой отец отставил чашку с недопитым отваром на столик и, перекрестив меня, быстро вышел из комнаты, оставив наедине с совершенно безрадостными мыслями. Переведя взгляд за окно, я понял, что только-только миновал полдень. Времени для сборов оставалось еще достаточно, однако рассиживаться я как-то не привык, особенно занятый такими мыслями, – вот только плохого настроения мне сегодня не хватало.