— Арнольд Рамзи родился в сорок девятом. Школу окончил в шестьдесят седьмом, находился в Беркли с шестьдесят седьмого до получения в семьдесят четвертом докторской степени. — Она взглянула на Кинга. На лице у него застыло озадаченное выражение. — Что тебя беспокоит?
— Ну, по словам Кэти, Рамзи предположительно участвовал в антивоенной демонстрации, во время которой погиб полицейский. Далее, она сказала, что Университет Беркли присудил ему докторскую степень поневоле, лишь потому, что вся работа уже была сделана. Значит, инцидент должен был произойти, когда он учился в аспирантуре.
— Правильно. И что?
— Если он получил степень в семьдесят четвертом, он не мог сразу перед этим протестовать против войны во Вьетнаме. В начале семьдесят третьего Никсон подписал соглашение о прекращении огня, и боевые действия возобновились только в семьдесят пятом.
Мишель откинулась на спинку сиденья:
— Да, похоже, ты прав.
— И если Рамзи не протестовал в семьдесят четвертом, когда погиб полицейский, против войны, тогда против чего же?
Мишель вдруг щелкнула пальцами:
— Семьдесят четвертый? Время Уотергейта.
Кинг кивнул:
— Рамзи вполне мог требовать отставки Никсона.
— Однако Кэти сказала, что то была антивоенная демонстрация в Лос-Анджелесе.
— Она сказала, что так говорила ее мать. Я попрошу Джоан выяснить это. Она здорово умеет откапывать такие вещи.
Кинг вытащил телефон, набрал номер. Ответа не было, и он оставил сообщение.
10
Кинг и Мишель заночевали в мотеле неподалеку от Аттикуса и на следующее утро появились в Райтсберге. У дома Кинга их ждал Паркс.
— Есть что-нибудь от Джоан? — спросил его Кинг.
— Я с ней разговаривал вчера вечером. Она отыскала в бумагах, которые я привез, кое-что о Бобе Скотте.
И он рассказал им обоим о теннессийском ордере на арест.
— Если это тот самый Боб Скотт, он, возможно, способен привести нас к каким-нибудь ответам на некоторые наши вопросы, — сказал Кинг.
— Позвоните еще раз Джоан, надо составить план действий.
Кинг позвонил, но ответа по-прежнему не было. Он позвонил по номеру гостиницы, в которой остановилась Джоан. Пока он слушал отвечавшего на звонки портье, лицо его серело, а колени стали подгибаться. Кинг захлопнул крышку телефона и неверяще покачал головой.
— Что такое, Шон? — тихо спросила Мишель.
— Джоан, — ответил Кинг. — Ее похитили.
Джоан жила в коттедже на краю гостиничного комплекса. Ее сумочка и телефон валялись на полу комнаты, которую она занимала. На столике стоял поднос с нетронутой едой. Приехав в коттедж, Кинг, Мишель и Паркс обнаружили там начальника полиции Уильямса с его подчиненными.
Горничную отеля, которая относила Джоан еду, подвергли основательному допросу. Та рассказала, что шла с подносом к коттеджу Джоан, когда ее остановила молодая женщина. Узнав, для кого предназначается еда, она, представившись сестрой Джоан, сказала, что хочет удивить сестричку и принести ей поднос сама. Все это выглядело достаточно невинно. Горничная отдала ей поднос и возвратилась в здание гостиницы.
К ним подошел Уильямс:
— Проклятье, то убийства, то похищения.
С его разрешения они забрали коробку с документами по Бобу Скотту. Пока Паркс разговаривал с Уильямсом, Кинг и Мишель быстро переговорили прямо на парковке.
Мишель положила ладонь на плечо Кинга:
— Как ты?
— Я должен был сообразить, что все идет к этому, — ответил он.
— Как? Ты же не телепат.
— Милдред Мартин убили сразу после нашего разговора с ней. Можно было догадаться, что на очереди Джоан.
— Или ты! И что ты мог сделать? Изображать при ней сиделку? Вряд ли она согласилась бы на это.
— Я даже не попробовал, Мишель. А теперь…
— Мы еще можем попытаться найти ее. Живой.
— Не сочти за неуважение, но пока нам что-то не очень хорошо удается находить людей живыми.
Вернулся Паркс:
— Послушайте, я собираюсь разобраться с этим Бобом Скоттом из Теннесси, и если он — тот самый малый, надо будет съездить туда большой компанией и потолковать с ним.
Мишель с Кингом вернулись к нему домой, и Мишель отправилась готовить еду. Кинг удалился, и ей пришлось его искать. В конце концов она обнаружила Кинга на причале и подошла к нему.
— Я там бутерброды сделала.
— Спасибо, — рассеянно произнес Кинг.
Мишель присела рядом с ним:
— Все еще думаешь о Джоан?
Кинг взглянул на нее, пожал плечами.
— Я знаю, тебе тяжело, Шон.
Они посидели немного в молчании, потом Кинг сказал: