Кинг с Мишель напряженно ожидали звуков стрельбы, но слышали только шелест листвы под легким ветерком да разрозненный птичий щебет. Тридцать минут спустя прозвучал сигнал «все чисто», и Кинг с Мишель съехали вниз и присоединились к Парксу.
В лачуге имелось лишь несколько предметов меблировки, зачерствевшая еда в шкафчиках да практически пустой холодильник. В бункер вела подвальная дверь. Во много раз превосходящий размерами хижину, он был ярко освещен, чист и явно недавно использовался. Кинг и Мишель прошли за Парксом по коридору к тюремным камерам. В камерах было пусто.
— Мы снова в ауте, — проворчал Паркс. — И все же мы тут все прочешем частым гребешком.
Он ушел, чтобы вызвать группу экспертов. Кинг зашел в одну из камер, осветил лучом фонаря каждый ее закоулок, сощурился, когда под лучом что-то блеснуло. Заглянув под нары, он спросил у Мишель:
— У тебя найдется носовой платок?
Та вручила ему платок, и Кинг с его помощью вытащил блеснувший предмет. Это была сережка. Мишель вскрикнула:
— Это одна из сережек Джоан!
Кинг бросил на нее скептический взгляд:
— Откуда ты знаешь? Сережка как сережка.
— Для мужчины — да. А женщины всегда обращают внимание на одежду, волосы, обувь и украшения. Она принадлежит Джоан — была на ней, когда я видела ее в последний раз.
— Тогда она могла обронить ее намеренно, — сказал Кинг.
— Верно. Оставить нам знак, что была здесь.
Мишель ушла, чтобы отдать сережку Парксу, а Кинг зашел в соседнюю камеру. Он обшарил ее сантиметр за сантиметром, но ничего не обнаружил. Сунулся под койку и, выбираясь из под нее, ударился головой. Кинг стоял, потирая затылок, и тут заметил, что сдвинул ударом матрас. А наклонившись, чтобы поправить его, увидел это. Надпись на самом краешке стены, прикрытом прежде матрасом.
Пока он читал написанное, в мозгу его что-то щелкнуло.
Поскольку Паркс был все еще занят осмотром бункера, они возвращались в Райтсберг вдвоем. Кинг был мрачен и молчалив, и Мишель вскоре оставила попытки вытащить его из задумчивости. Она высадила Кинга у его дома.
— Я на время вернусь в гостиницу, — сказала она.
— Да, хорошая мысль, — отсутствующе откликнулся он.
— Если ты не расскажешь мне, о чем ты думаешь, за пенни, я готова поднять цену до пяти центов. — Мишель улыбнулась.
— Не уверен, что сейчас мои мысли стоят хотя бы пятак.
— Ты там что-то увидел, так?
— Не сейчас, Мишель. Мне надо все обдумать.
— Ладно, хозяин — барин, — сказала она обиженно.
— Подожди-ка, — отозвался Кинг. — У тебя еще сохранился доступ к базе данных Секретной службы?
— Я не вполне понимаю, каков сейчас мой статус. Но это я могу выяснить быстро. Мой ноутбук в гостинице. Войду в систему и проверю. Что ты хочешь узнать? — Когда он сказал ей это, Мишель удивилась. — Сомневаюсь, чтобы в базе данных Службы имелись такие сведения.
— Тогда поищи их где-нибудь еще. Ты же весьма приличный детектив.
— Не уверена, что ты и вправду так считаешь, — сказала она. — До сих пор все мои теории проверки не выдерживали.
— Если ты найдешь для меня ответ, сомнений у меня не останется.
Она забралась в машину.
— Кстати, оружие у тебя есть?
Он покачал головой:
— Мне его так и не вернули.
Мишель вытащила из кобуры пистолет и протянула ему:
— Держи. Я бы на твоем месте спала с ним.
— А как же ты?
— У агентов Секретной службы всегда имеется запасец. Да ты это и сам знаешь.
Через двадцать минут после того, как уехала Мишель, Кинг уселся в «лексус» и покатил в свою юридическую контору. Годами он приходил в нее самое малое пять дней в неделю — пока на ковре конторы не обнаружили мертвого Говарда Дженнингса. Теперь она казалась Кингу совершенно чужой территорией. Любуясь со вкусом подобранной картиной на стене, проводя ладонью по изысканным, красного дерева стенным панелям, Кинг не испытывал привычного чувства покоя. Скорее подобие пустоты.
Он направился в ту комнату, где находилась его библиотека. Хотя большинство материалов было теперь доступно на компакт-дисках, Кингу по-прежнему нравилось держать на полках настоящие книги. Справочник Мартиндейла — Хаббелла содержал имена и адреса всех лицензированных юристов страны. Он вытащил том, посвященный Калифорнии, в котором, увы, того, что он искал, не обнаружилось.