— Ее нашел Шон, не я. — Она поколебалась и сказала: — Послушайте, он нашел кое-что еще.
И Мишель рассказала Парксу о нацарапанном на стене камеры названии вьетнамской деревни.
Паркс взъярился:
— Какого черта он не сказал мне об этом, пока был здесь?
— Не знаю. Возможно, он уже никому не доверяет.
— Вы хотите сказать, что кто-то явился сюда и обратил Скотта в узника в его собственном доме?
— Шон говорит, что все это может быть трюком, который должен сбить нас со следа.
— Где он, наш блестящий детектив?
— У себя дома. Он сейчас не очень-то разговорчив. Похоже, хочет, чтобы его оставили в покое.
— Кому какая разница, чего он хочет? — заорал Паркс.
— Я поговорю с ним.
— Поговорите. Мне не хочется думать, что у него имеются еще какие-то улики, о которых я не знаю. Если это так, я просто упеку его в камеру, очень похожую на те, которые вы сегодня видели. Понятно?
— Более чем.
Мишель не знала, что весь ее разговор с Парксом был перехвачен. В корпусе ее телефонной розетки совсем недавно появился новый постоялец — чрезвычайно чувствительное подслушивающее устройство, созданное по последнему слову техники.
В километре от отеля у дороги стоял грузовой автофургон. Сидевший в кузове Человек из «бьюика» прослушал разговор. Потом взял свой телефон, набрал номер.
— Сделай это, — сказал он. — Сегодня.
Кинг смотрел из окна, как к его дому подкатывает автофургон с эмблемой «БЕЗОПАСНОСТЬ А-1». Торгового представителя фирмы он встретил в дверях.
Представитель обошел дом, потом взглянул Кингу в глаза:
— Знакомо выглядите. Это не вы обнаружили труп?
— Верно. Думаю, вы согласитесь с тем, что система безопасности мне нужнее, чем большинству прочих людей.
— Ладно, но только давайте расставим все точки над i, на подобные вещи наша гарантия не распространяется.
— Хорошо.
Они согласовали то, что следует сделать.
— Когда сможете приступить? — спросил Кинг.
— Ну, сейчас у нас что-то вроде запарки. Я вам позвоню.
Кинг подписал бумаги, и торговый представитель уехал.
Когда наступила ночь, Кинг подумал, не позвонить ли Мишель, не пригласить ли ее. Он уже долго держал ее в неведении, а ведь она была ему хорошим компаньоном. И все же так уж он был устроен: всегда держал свои карты закрытыми.
Кинг позвонил в квартиру Кэти Рамзи. Та все еще не вернулась. Он включил газовый камин, уселся перед ним, съел незатейливый ужин. Когда он наконец уговорил себя позвонить Мишель, выяснилось, что час уже слишком поздний.
Он размышлял о похищении Джона Бруно. Теперь Кингу было ясно, что похитили его потому, что Бруно якобы загубил жизнь Арнольда Рамзи и сфабриковал обвинения против него. Обвинения были сняты лишь после вмешательства адвоката, имя которого было Кингу теперь известно. Он думал о сказанном Кэти, о том, что она, как ей казалось, подслушала: имя Тройанса Кона. Кинг был уверен, что на самом деле таинственный гость сказал не «Тройанс Кон», а «троянский конь».
Беспокоило его и еще кое-что из сказанного Кэти. По ее словам, Регина Рамзи говорила, будто полицейский был убит во время антивоенной демонстрации протеста, и дала понять, что этот инцидент повредил академической карьере Арнольда Рамзи. Однако Кэти сказала также, что Университет Беркли позволил ее отцу получить степень доктора философии, поскольку он ее уже заработал. Кэти должна была понимать, что они без труда выяснят — степень он получил в 1974 году, — и быстро придут к заключению, что в том году демонстрации протеста с войной никак связаны не были.
Кинг посмотрел на часы. Уже за полночь. Убедившись, что все окна и двери надежно закрыты, он запер дверь спальни и для надежности передвинул к ней комод. Потом убедился в том, что его пистолет заряжен, разделся и лег. Пистолет он положил на тумбочку у кровати и скоро заснул.
Было два часа ночи, стоявший у окна человек поднял пистолет, прицелился в лежавшую на кровати фигуру и выстрелил сквозь стекло.
Вырванная из сна Мишель скатилась с дивана на пол. Она задремала, однако теперь сна у нее не было ни в одном глазу. Сообразив, что кто-то только что пытался убить ее, она вытащила пистолет и выстрелила в ответ, потом подползла к окну и осторожно выглянула поверх подоконника. Она слышала топот убегающего человека. Ей показалось, что тот страдает одышкой. Да и шаги его на ее опытный слух казались странноватыми, как у раненого или увечного человека. Может быть, она попала в своего несостоявшегося убийцу или тот уже был ранен? Не этот ли самый мужчина хотел сломать ей шею?