Стрелок нажал на кнопку, и мишень двинулась к нему на тросе. Он сменил ее и снова нажал на кнопку, отправляя цель в самый дальний конец тира. Вставив новую обойму, мужчина надел защитные очки и наушники и выпустил все четырнадцать пуль меньше чем за двадцать пять секунд. Посмотрев на мишень, он довольно улыбнулся: все пули легли очень кучно. Стрелок убрал пистолет и вышел из тира.
Он перешел в другое помещение, поменьше тира, и совершенно иного предназначения. На полках от пола до самого потолка были разложены разнообразные детонаторы, соединительные провода, взрывчатка и масса других предметов, необходимых для минирования любой степени сложности. В центре зала стоял большой стол, за который он сел и начал тренироваться в сборке различных взрывных устройств, соединяя в единое целое провода, транзисторы, детонаторы, таймеры и пластид. Подобные конструкции позволяли сровнять с землей целые здания и вызвать огромные разрушения.
Мужчина занимался этим с таким же самозабвением, как чуть ранее в тире, и что-то напевал себе под нос.
Через час он снова перешел в другой зал, разительно отличавшийся от предыдущих. Сторонний наблюдатель, не подозревавший о существовании других помещений с оружием, взрывчаткой и пленниками, не заметил бы здесь ничего зловещего. Он увидел бы полностью оборудованную мастерскую художника, которая ничем не отличалась от любой другой за одним исключением — в ней не имелось дневного света, что, впрочем, было вполне естественно для подземного помещения. Этот недостаток компенсировало яркое искусственное освещение.
Вдоль одной из стен стояли полки с аккуратно сложенным специальным снаряжением: защитными костюмами и ботинками, шлемами, толстыми перчатками, сапогами, красными фонарями, топорами, баллонами с кислородом. Все это должно было понадобиться не скоро, но лучше приготовиться заранее: торопливость может привести к провалу. Теперь оставалось дождаться, когда все встанет на свои места. Надо просто подождать.
Он занял место за рабочим столом и на следующие два часа целиком погрузился в работу: рисовал, вырезал, создавал и доводил до совершенства разнообразные творения, которым не суждено украсить собой музеи или частные коллекции, но для него самого они представляли не меньшую ценность, чем самые великие произведения искусства разных эпох. В каком-то смысле он действительно создавал шедевры и, подобно многим старым мастерам, тратил на это долгие годы.
Он продолжил работу, думая о том, когда наконец будет завершено самое важное творение его жизни.
24
Мишель сидела с ноутбуком на коленях и копалась в базе данных Секретной службы в поисках нужной информации. Это занятие требовало внимания и сосредоточенности, но при звонке сотового телефона она тут же соскочила с кровати и схватила трубку. На дисплее высветилась надпись «Номер не определен», но она все равно нажала кнопку соединения, надеясь, что звонил Кинг. Мишель не ошиблась, и его первые слова обрадовали ее.
— А где вы хотите встретиться? — сразу же спросила она.
— А где вы остановились?
— В очень уютном местечке под названием «Би-энд-би» примерно в четырех милях в сторону от шоссе номер двадцать девять.
— Неподалеку от Винчестера? — уточнил он.
— Да.
— Неплохой выбор. Надеюсь, вы довольны.
— Сейчас — точно да.
— Около мили от места, где вы остановились, есть гостиница «Умный джентльмен».
— Я проезжала ее. На вид — открыта только для своих.
— Так и есть. Встретимся там и пообедаем. В двенадцать тридцать удобно?
— Обязательно буду! И, Шон, спасибо, что позвонили!
— Не благодарите, пока не услышите то, что я собираюсь вам сказать.
Они встретились в широком портике старинного викторианского здания. Кинг оделся в пиджак спортивного покроя, зеленую водолазку и бежевые брюки. На Максвел была длинная черная плиссированная юбка, белый свитер и стильные сапоги на каблуках, отчего она оказалась на дюйм выше Кинга. Работа в Секретной службе вроде бы и не располагала к следованию моде. Однако охраняемые лица нередко посещали светские мероприятия с участием хорошо одетых и состоятельных людей, посему гардероб и внешний вид агента должны были им соответствовать. По этому поводу телохранители шутили, что им на зарплату рабочего нужно выглядеть миллионером.
Кинг кивнул на синий «лендкрузер» с багажником на крыше, стоявший неподалеку.
— Это ваш?
Она кивнула.
— Да. Я всегда занимаюсь активным спортом, когда появляется время, а на такой машине могу поехать куда угодно.
Они сели за столик в глубине ресторана. Посетителей было не много, и они могли разговаривать, не опасаясь, что им помешают.
Когда подошел официант и поинтересовался, готовы ли они сделать заказ, Мишель быстро ответила:
— Да, сэр.
Кинг улыбнулся, но ничего не сказал, дождавшись, пока официант отойдет.
— Чтобы отучиться от этого, мне понадобились годы.
— Отучиться от чего?
— От обращения «сэр», причем ко всем — от официантов до президентов.
Она пожала плечами:
— Я этого даже не замечаю.
— Что вполне понятно: это у агента входит в привычку. Как и многое другое. — Он задумался. — Знаете, глядя на вас, я никак не могу понять одной вещи.
Она чуть заметно улыбнулась:
— Только одной? Я разочарована.
— Почему все же такая успешная спортсменка и умная образованная девушка подалась в правоохранительные органы? И дело не в том, что данное поприще не для вас. Просто мне кажется, что вы могли бы преуспеть где угодно.
— Наверное, дело в генах. Мой отец, братья, дяди, кузены — все работают в полиции. Мой отец — шеф полиции в Нэшвилле. И мне захотелось стать первой женщиной в семье, которая тоже пойдет работать в полицию. Я отработала год офицером полиции в Теннесси, а потом решила изменить семейной традиции и подала заявление в Секретную службу. Меня приняли, а остальное — уже в прошлом.
Когда принесли заказ, Мишель принялась за еду, а Кинг стал медленно потягивать вино.
— Насколько я могу судить, вы здесь уже бывали раньше.
Шон кивнул, допил бордо и тоже начал есть.
— Я привожу сюда клиентов, друзей и коллег.
— Вы выступаете в судах?
— Нет. Завещания, обязательства, сделки.
— Вам это нравится?
— Хватает на содержание дома. Не самая увлекательная работа в мире, но местная природа того стоит.
— Здесь действительно очень красиво. Я понимаю, почему вы решили сюда переехать.
— Тут есть свои плюсы и минусы. Например, начинает казаться, что здесь человек защищен от волнений и горестей остального мира.
— Но они проникают и сюда, верно?
— И еще начинает казаться, что ты можешь забыть прошлое и начать все заново.
— Но ведь вам это удалось?
— Я так думал, но ошибался.
Она вытерла губы салфеткой:
— Так зачем вы хотели меня видеть?
Он взял свой пустой бокал:
— Не желаете присоединиться? Вы же не при исполнении?
Немного поколебавшись, она кивнула.
Через минуту им принесли напитки, и Кинг предложил перейти в небольшую комнату отдыха, расположенную по соседству.
Уютное помещение было пропитано ароматом сигар и трубочного табака, смешанного с запахом кожаных переплетов книг на старомодных ореховых полках, закрывавших все стены. Кроме Шона и Мишель, там никого не оказалось. Они опустились в глубокие старые кожаные кресла. Кинг поднес бокал к глазам, любуясь цветом вина, вдохнул его аромат и только потом пригубил.
— Хорошее вино, — одобрительно произнесла Мишель, сделав глоток.
— Дайте ему полежать еще десять лет, и вы ни за что не скажете, что пьете то же самое вино.
— Мое знакомство с винами ограничивается только умением вытащить пробку.
— Восемь лет назад я сам был таким. И предпочитал пиво. Что, кстати, было мне больше по карману.
— Значит, оставив Секретную службу, вы переключились с пива на вино?
— Тогда в моей жизни было много перемен. Один мой друг работал сомелье и научил меня всему, что я теперь знаю о винах. Мы подошли к делу основательно — начали с французских вин, потом перешли к итальянским и даже уделили время калифорнийским белым, хотя он оказался настоящим снобом в этом отношении. Для него подлинными винами были только красные.