— Еще кое-что, Аля. Ты спала со своим парнем после?
— Это не ваше дело, — в ее голосе появляются металлические нотки.
— Отвечай мне, Аля, когда я тебя спрашиваю, — сжимаю челюсти от нетерпения.
— Нет. Я не спала с ним.
— Сегодня ночью мы встречаемся, и я желаю, чтобы все то время, пока ты будешь носить моего ребенка, тебя не касался никто иной, — припечатываю я.
Глава 7
Аля
Ровно в семь вечера я была готова выходить из дома, но машины, которую за мной отправил Руднев, так и не было. В ожидании я провела еще несколько часов, однако, телефон Руднева не отвечал, а я вся извелась от напряжения.
Я могла уже давно быть дома, и даже не пришлось бы отвечать на расспросы Кирилла, который, впрочем, и так понимал, куда и зачем я собиралась. Мне кажется, что взгляд, которым Кирилл однажды меня наградил, я никогда не забуду — с этого взгляда в наших отношениях что-то треснуло. Немного надломилось. Но это «немного» — было нечто важным, потому что с той самой роковой ночи в отеле мы с ним больше не были близки. Во всех смыслах этого слова.
Кирилл почти не разговаривал со мной, он нашел другую работу и не забывал напоминать мне о своей зарплате в 30 тысяч рублей, с помощью которых мы могли бы выплатить долг.
— Ты могла отчислиться, найти нормальную работу и помогать мне выплачивать долг. Потом бы вернулась в университет, — заявил он.
Едва не задохнувшись от упрека, я не сразу нашлась, чем ответить.
— Кирилл, на секундочку… это был твой долг. Но ты прав, когда твоя жизнь висела на волоске, я должна была проявить характер и послать Ахитова к черту. Тогда и не пришлось бы слышать от тебя такие слова!
— Ой, да что бы он сделал, Ахитов твой? Отдали бы деньги, а так еще больше встряли, Аля! Теперь самому Рудневу должны.
— Тогда я слишком ценила твою жизнь, чтобы рисковать тобой. И неужели такие люди будут ждать, пока мы вернем им пять миллионов? Он пригрозил мне, что в противном случае ждет всю сумму на следующий день. Ты совсем не понимаешь, куда ты попал, Кирилл!
Я застыла в ожидании, когда Кирилл начал медленно ко мне приближаться. В его глазах стоял лед, его тон обдувал меня холодом.
— Мне жаль, Аля, но это ты ничего не понимаешь.
— Я сделала это ради тебя, Кирилл, — шепчу я непонимающе.
— А меня ты спросила? Может быть, мне такое счастье, — он обвел меня взглядом, — не нужно.
И он ушел. А я осталась стоять, придавленная грузом его жестоких слов.
На автомате отвечаю на звонок, на автомате выхожу из дома и сажусь в черную тонированную классику. Глотая слезы, я смотрю на пейзаж за окном и совсем не понимаю, как моя жизнь так скоротечно изменилась. В чем же я провинилась? Да пошел ты к черту, Кирилл!
Смахиваю слезы. Буду сильной.
Я закончила третий курс университета, успешно закрыла сессию и планировала на лето устроиться работать переводчиком в какую-нибудь компанию, а теперь я нахожусь во власти жестокого мужчины, да и все люди, окружающие меня, опасны. Порой кажется, что и Кирилл — тоже опасен…
Совсем скоро водитель сворачивает с дороги, и мы въезжаем в поселок, где дорога стелется лучше, чем на трассе, а коттеджи так и стремятся в небо, словно хотят стать выше остальных, перерасти друг друга.
— Мы приехали, — холодно оповещает водитель.
Смахиваю слезу, начиная оглядываться. Огромная территория расстилается перед не менее большим и роскошным домом, и пожилой мужчина при виде хозяйского автомобиля выходит из главного входа. В костюме и с гордой осанкой, он подает мне руку и помогает выбраться из автомобиля, а затем так и замирает — смотря мне в глаза.
Его седые брови смешно разошлись в стороны, когда он обратился:
— Виктория Алексеевна? Что же это… Артем Ильясович не сказал мне, что вы вернетесь.
— Вы ошиблись, меня зовут Аля. Авдеева Аля.
Наступает неловкое молчание, после которого мужчина глубоко вздыхает.
— Не знаю, что происходит, но я этому безумно рад. Проходите, Аля?..
— Просто Аля, — смущенно улыбаюсь в ответ на его доброту.
— Что ж, — озадаченно протягивает он, с трудом отведя от меня взгляд.
Я хмурюсь. Все становится еще более запутаннее.
На кухне у Руднева орудовала повар, и при виде меня женщина тут же оборонила половник.
— Виктория Алексеевна?
Я уже ненавижу это имя.
Женщина засуетилась передо мной, а ее взгляд выражал оцепенение и страх. Однако, я не успела ее разглядеть — навстречу мне вышел он.