Приняв это решение, я резко поднимаю Алю, прижимаю к матовому стеклу и ощущаю, как эйфория заливает мой мозг. Я заполняю ее собой и шепчу ей на ухо:
— Когда все завершится, я буду кончать на тебя, Аля.
Я почувствовал, как ее тело напряглось. Сразу же после моих слов. Кажется, что эта девчонка перестала даже дышать.
Покидаю ее горячее тело, оставляю поцелуй на ее горячем плече и выхожу из душевой. Мне нужно отвлечься, иначе даже сейчас я не оставлю ее в покое.
У тебя еще будет ночь, Руднев. Успокойся.
Но Аля выходит следом и тут же принимается собирать раскиданные вещи, которые я стянул с нее. Она одевается… в надежде покинуть мой дом.
— Ты куда-то собралась, Аля?
Она поворачивается ко мне резко, будто предчувствуя неладное.
— Домой… Меня Кирилл ждет.
— Я верну тебя ему завтра. Этой ночью я буду тебя трахать. Располагайся и без глупостей, Аля.
Глава 9
Аля
Я совершенно не помнила, как я провела этот вечер. Знаю лишь, что провела его в жестоком ожидании. В большом пустом доме я ощущала лишь его присутствие — где-то далеко, за дальними дверями.
И его обещание я тоже помнила, поэтому не единожды я собиралась покинуть его дом. Но если бы все было так просто, то герои всех ужасов остались бы живы, вот и территория Руднева была напичкана охраной сплошь и рядом, так, что все попытки к бегству пресекались на корню. Спрашивается: зачем ему охрана, если все равно умирать через пять месяцев?
Весь вечер он был в своем кабинете. Я слышала много звонков, Руднев пытался что-то выяснить, до чего-то докопаться, но все телефонные быстрые фразы долетали до меня обрывками. Лишь позже я поняла, что именно он пытался выяснить.
Я ела еду, приготовленную поваром, лежала на постели, застеленной его персоналом, и надеялась заснуть этой ночью одна. Я надеялась, что Руднев забудет обо мне.
Но он не забыл. И поздней ночью он вошел в спальню. Я тотчас же закрыла глаза, но зверя обмануть оказалось не так просто.
— Не спишь, — раздался его холодный голос.
Я не спала. Я не спала, поэтому чувствовала его поцелуи — на шее, на губах и бедрах. Не спала, позволяя стягивать с себя одежду — я в его доме. У меня нет выбора. Каждый вдох, который вырывался из моей груди, был вызван тяжестью его обнаженного тела. Этой ночью переступить через себя и расслабиться, как бы я того ни хотела, не получилось. В моих мыслях был Кирилл — отдаляющийся от меня с каждым движением Руднева.
Мне кажется, этой ночью я потеряла себя. И я совсем не понимала, где реальность, а где вымысел и жестокий сон.
Я собрала себя по кусочкам лишь утром. Почти тогда же он и позволил мне уснуть. Я оделась, собрала сумку и отправилась на выход, не желая видеть того, кто разрушил мою жизнь. Мою любовь. Мои отношения.
— Ты куда-то собралась, Аля? — голос с лестницы.
Чувство дежавю охватило меня. Я развернулась в гостиной и сжала кулаки от негодования. Руднев спускался вниз.
— Немедленно верните меня домой! И выпустите меня из своей золотой клетки!
— Кто твои родители, Аля?
Едва не поперхнувшись от его вопроса, я прищурилась и скрестила руки на груди.
Неужели этим он занимался вчера весь вечер в своем кабинете?
— Какое вам дело?
— Отвечай мне. Братья, сестры есть? Были? Что ты знаешь о своем детстве, кроме детского дома?
Застываю изваянием перед его фигурой. Он тронул то, что я так сильно хотела забыть. О чем я бы предпочла больше не вспоминать. Детский дом — это место, где живут злые дети. Я никогда не пожелаю своему ребенку познать эту участь, именно поэтому я не позволю Рудневу отобрать у меня ребенка.
Я приложу все усилия, чтобы не отдавать мою родную кровь его брату. Кто знает, какой он — его брат? Может быть, он намного хуже самого Руднева?
— Братьев и сестер нет. Папа погиб в авиакатастрофе, когда мне было пятнадцать лет.
— Мать? — допрашивал он.
— Зачем вам все это?!
На глаза наворачиваются слезы. Я была совсем маленькой, когда самолет, в котором летел мой отец, разбился. Я о многом не успела его спросить элементарно потому, что была еще слишком маленькой и совсем не интересовалась своими корнями.
— Мать, Аля. Кто она? Где она? Как погиб твой отец? — безжалостно повторяет он болезненные вопросы.
Кусаю губы, чтобы сдержать эмоции. Он не отступит. Ему все равно на боль чужих людей.
— Я никогда не знала свою мать. У меня нет ни братьев, ни сестер. А мой папа погиб при перелете из Швейцарии шесть лет назад. Это все?! Я могу быть свободна от вашего допроса?! — с ненавистью спрашиваю я, — или вы недостаточно погубили мою жизнь?!