Ричард сказал:
— Благодарю, вас, но мне уже пора домой, обедать.
— Чепуха, — сказал Чарльз, — обед подождет. Или, если хотите, я могу пойти пообедать с вами. Кстати, я с пятницы еще ничего не ел. У меня совсем нет денег.
Ричарду стало не по себе. Ему очень не хотелось приводить Чарльза домой к обеду. Чарльз нагонял на него страх из-за того, что привиделось ему во сне, и из-за этих прогулок по дюнам и черного носового платка. Но вместе с тем незнакомец производил приятное впечатление интеллигентного человека, был вполне пристойно одет и ничего не ел с пятницы. Если Рэчел узнает, что он отказался накормить голодного, она снова начнет издеваться над ним. Когда Рэчел бывала не в духе, она неизменно принималась жаловаться на то, что Ричард чересчур прижимист, хотя в другое время, когда у них все было ладно, признавалась, что он самый щедрый человек на свете и она совсем не думает того, что говорила. Однако стоило ей рассердиться на него, и снова сыпались упреки в скаредности:
— Десять пенсов, — говорила она, — десять пенсов, плюс полпенса, плюс на три пенса марок.
И тогда у него начинали гореть уши, и ему хотелось ее ударить.
Поэтому Ричард сказал:
— Ну, разумеется, идемте, пообедаем у нас. Но эта маленькая девочка все еще плачет, так вы ее напугали. Вам бы следовало успокоить ее.
Чарльз поманил девочку к себе и очень тихо произнес одно-единственное слово. Позже он объяснил Ричарду, что это было австралийское заклинание и означало оно просто «молоко», но Элси мгновенно утихла, подошла, взобралась к Чарльзу на колени и принялась пересчитывать пуговицы на его жилете, после чего он отослал ее прочь.
— Вы обладаете очень странным воздействием на людей, мистер Чарльз, — сказал Ричард.
— Я люблю детей, — сказал Чарльз, — но их крик испугал меня. Я очень рад, что не сделал того, что мне захотелось сделать в первую секунду:
— А что вы могли сделать? — спросил Ричард.
— Я тоже мог закричать, — сказал Чарльз.
— Ну, — сказал Ричард, — это им больше бы пришлось по вкусу и, верно, здорово бы их позабавило. Возможно, они именно этого и добивались.
— Если бы я закричал, — сказал Чарльз, — мой крик либо умертвил бы их на месте, либо они все посходили бы с ума. Вероятнее всего, он бы их убил — они стояли слишком близко.
Ричард сделал довольно беспомощную попытку улыбнуться. Он не понимал, как отнестись к этим словам, — Чарльз говорил так серьезно, так веско, словно он и не думал шутить. В конце концов Ричард сказал:
— В самом деле, интересно, что же это за крик такой? Крикните что-нибудь, я хочу послушать.
— От моего крика погибают не только дети, — сказал Чарльз. — Мужчины могут обезуметь, и даже самых сильных он валит с ног. Это колдовской крик, меня обучил ему Главный Дьявол Северной территории, и я восемнадцать лет доводил его до совершенства, а использовал всего-навсего пять раз.
Все перемешалось у Ричарда в голове: и его сон, и черный носовой платок, и магическое слово, которому повиновалась Элси; он просто не знал, что сказать, и наконец пробормотал:
— Я дам вам пятьдесят фунтов, если вы своим криком снесете кромлехи.
— Я вижу, вы мне не верите, — сказал Чарльз. — Быть может, вы никогда прежде не слышали о том, что криком можно наводить ужас?
Ричард подумал и сказал:
— Ну, я читал, к примеру, о героическом крике, которым древние ирландские воины нагоняли такой страх на вражеские полчища, что заставляли их отступить. И этот троянец, Гектор, его крик тоже, кажется, был ужасен? В Греции в лесах тоже внезапно раздавались порой какие-то странные крики. Они так пугали людей, что те сходили с ума от страха; эти крики приписывали богу Пану, и, по-видимому, из этой легенды и родилось слово «панический». Затем я вспоминаю еще один крик, описанный в «Мабиногионе», в истории о Ллудле и Ллевелис. Этот крик раздавался раз в году в канун майского дня; он проникал людям в самое сердце и наводил на них такой ужас, что мужчины бледнели и теряли силу, женщины бросали своих детей, юноши и девушки лишались чувств и даже животные и деревья погибали, а земли и воды становились мертвыми и бесплодными. Но это был крик не человека, а дракона.
— Должно быть, это был какой-нибудь английский колдун из клана Драконов, — сказал Чарльз. — Я принадлежу к клану Кенгуру. Да, похоже на то. Описание не очень точно, по в общих чертах совпадает.
Они добрались до дому в час дня, и Рэчел их встретила на пороге — обед был уже готов.