Но искусство не оправдывает преступлений; мы наблюдаем жесткий катарсис — деятельное, вдохновенное сознание превращает Поле смерти в нечто большее — в произведение визуального искусства, в историю, в театральное действо или в сексуальную фантазию — Поле смерти преображается, очищая пространство для жизни.
Май 2010 — октябрь 2015
Борис Лурье. Дом Аниты
Часть I. Дом
1. Современное образовательное авангардистское рабское учреждение
В регулярном Прогрессивном Учреждении большое внимание уделяется комнатам, где живут Хозяйки, где они проводят досуг, занимаются и планируют образовательные мероприятия. В тех местах, где я служил в прошлом, рабочие помещения отличались необыкновенно продуманным декором. Другое дело — в Доме Аниты: здесь архитектурные изыски — в каком-то отношении уместные — обнаруживаются в самых неожиданных местах, а именно — в помещениях для слуг.
В целом убранство просто и строго: чистое девственное пространство. По словам его апологетов, антистиль охватывает и все, и ничто. Вот она — бесконечная одновременность, пустотное дыхание дзена.
Обычно слуги обитают в самых неаппетитных местах: в неотапливаемых мансардах, насквозь продуваемых сквозняками, в кухонных подсобках, а в загородных Учреждениях — на задворках, куда можно пройти лишь внутренними дворами, минуя хозяйственные пристройки. В едва снабженных изоляцией и отоплением, небрежно построенных бараках оставляют сырые бетонные полы и голые стены. Свет струится через большие окна. Зимой в этих обиталищах царит холод, но есть и преимущества: экономится электричество, а свет напоминает слугам о начале и конце рабочего дня.
С незапамятных времен так оно и повелось; той же традиции следует и наше современное культурно-образовательное авангардистское рабское учреждение.
Подобные современные храмы науки оборудованы уборными с цементными ванными. Горячей воды нет, и тому имеется причина: принимая душ и ванны с теплой водой, слуги становятся вялыми. Для рабов любви нет ничего здоровее бодрящего ледяного душа, ибо рабская кровь не должна замедляться; и ничто так не стимулирует их насущные атрибуты{9}.
В нашем помещении у Аниты стоят восемь коек: по четыре в два ряда. В этом помещении нет стены, отделяющей его от остальной части Учреждения. Мы изолированы от Хозяек лишь большими раздвижными дверьми из венецианского стекла. Вдоль коридора широкими полосами струится свет. Когда наша комната залита лучами прожекторов, она превращается в сцену, где видна каждая деталь. Повинуясь одному щелчку выключателя, прожектор может быть приведен в движение, и тогда свет его будет направлен на отдельное ложе.
Электрический экран с двух сторон высвечивает имя, начертанное на каждой койке, иногда приписывая нам, обитателям, неверную идентичность — разумеется, с умыслом.
И вот наступает момент, когда свет начинает пульсировать, загораются цветные огни, попеременно угасая, освещая подиумы и кровати, творя дрожащий орнамент, за которым обожают наблюдать наши Хозяйки. За нашей стеклянной стеной цветные огни вспыхивают и гаснут, тела слуг взлетают, падают и раскачиваются, когда их пинают или бьют. Прожекторы, светя в разные стороны, заливают лучами эту сцену, создавая гармоничное взаимодействие элементов.
Вдоль стены коридора расположены простые комфортабельные кресла. В любое время дня или ночи наши Хозяйки могут погрузиться в их мякоть. Обычно они появляются посреди ночи, чтобы разглядывать нас и наблюдать особенности нашего сна. Мы должны всегда быть настороже: в любое время за нами могут следить.
На первый взгляд наше помещение кажется незамысловатым; продолжение минималистичного стиля Хозяйки (за исключением спальни самой Аниты). Этот скупой стиль необыкновенно популярен в Нью-Йорке среди неоаристократов, поскольку является отличительной чертой Современного Искусства. Однако, несмотря на кажущуюся простоту, дизайн чрезвычайно запутан.
Например, койки: каждая сконструирована из различных материалов: нижняя — из огнеупорного кирпича, верхняя — из гуттаперчевой пластмассы, которая изгибается и подрагивает от вибраций помещения. К счастью, по большей части это ложе остается незанятым. Отдельные ступеньки на приступках кроватей покрыты мехом, а в некоторые, прямо под мех, вмонтированы шипы. Механизм этот установлен и в койках: штыри проходят через матрас и плавно подталкивают во сне спящих рабов. Мягкая штуковина, похожая на кулак, может неожиданно поразить отдыхающего в любой момент.