Роман: – Может помянуть его надо?
Петр: – Не знаю. Вот такой сон. И он не забывается. Как там мать-то? Как сам?
Роман: – Я вчера очень плохо себя чувствовал, и когда проснулся, ужасно болела голова. Попил воды, лёг, уснул, проснулся через два часа. Состояние ещё хуже. Голова просто разрывалась.
Петр: – Пил что ли?
Роман: – Да выпил совсем немного. Отравился видно. Тошнота накатывала, считай, каждые пять минут. Опять попил воды. Включил телевизор. А там тошнит меня по всем каналам, тошнит меня на каждом канале. Всё что показывают, никак меня не поправляет, мне только хуже. Пошел я в ванную, и меня вырвало в раковину. Я вернулся в комнату и начал писать рассказ, а тут зашла мама и спросила, не болит ли у меня шишка сзади. Я ее переспросил – «В жопе? ». Она сказала: «Да». Я сказал, что не болит, а чешется. Она сказала: «Странно», посмотрела на стену и вышла. Ну, как? Я ответил на твой вопрос?
Петр: – Ты всегда отличался оригинальными ответами. А мать – вопросами. А я вот в Питер улетаю.
Роман: – Что-то связано со съемками?
Петр: – Ну, вроде того. Ты мой сценарий читал?
Роман: – Как баба ушла от мужика к бабе?
Петр: – Это не последний.
Роман: – Редкая чушь.
Петр: – Ну, спасибо, брат.
Роман: – А кто тебе еще правду скажет? Все хотят успеха, славы, удачи, а настоящим творчеством кто-нибудь занимается? Правда, меня удивляет, как можно организовать весь этот процесс съемки фильма? Это для меня непомерно сложно. В этом плане ты для меня загадочная личность.
Петр: – Ну, это была проба. Первый шаг. Это тоже творчество. Просто первый шаг всегда трудный. Ты мог бы быть более снисходительным ко мне. Я же твой брат (улыбается).
Роман: – Даже первый шаг должен быть настоящим. Это пока ремесло с элементами творчества. История-то о чем? Да ни о чем, в общем. Ты знаешь, меня вот что интересует: когда прекратят снимать эти грёбаные фильмы про всяческих агентов, шпионов. Это уже достало. Я все время об этом думаю…
Когда же это кончится?
Петр: – Людям это интересно. Это развлекает. Интригует. Увлекает. И снимать это будут.
Роман: – Ну, да увлекает. Если ты еще не совсем дебил, тебя это не увлекает. Мне надоело это однообразие. Дома эти, как обелиски, туннель под железной дорогой, реки из талой воды и запах затхлости. Тоска витает в воздухе, воздух так и пропитан обречённостью. Ничего здесь не произойдёт. Никогда. Вот снимут фильм про реальную жизнь, что с людьми происходит, что бывает на самом деле. Как люди любят и умирают. Один, блядь, за год снимут фильм, и то каким-нибудь европейцем, или латиносом, снимут в своей загнивающей стране и сразу дают свою тупую кинопремию. И половине актёров тоже эти статуэтки дают. И важные такие, блядь, обсуждают, какой они мегаохуеннейший фильм сняли. Какой он трогательный и честный. Именно такого нам не хватало. Вот он – наш продукт. Лучший в мире. А шпионам разным там, про войну мы дадим статуи за спецэффекты, лучшие роли второго плана и художнику по костюмам. Да… И художнику по костюмам. Потому что эти фильмы тоже почти шедевры.
Петр: – Я пытаюсь сейчас снять настоящее кино. Точнее не сейчас, а чуть позже. Сейчас готовимся. Борис написал сценарий. Опять же спонсор нужен.
Роман: – Надеюсь, что он будет что надо?
Петр: – Спонсор?
Роман: – Фильм, какой к черту спонсор? Или опять про то, что кого-то надо простить, хрен знает зачем, и страдать от того, что от тебя ушла баба к другой бабе?
Петр: – Мне кажется ты не прав. Пару новелл там получилось неплохих.
Роман: – Может быть. Я ведь не видел. Я ни сразу вспомню фильмы, которые произвели на меня впечатление. То есть я их помню, но их очень мало. Помнишь “Карлик-нос” ГДРовский. Это и фильм-то не настоящий был, как спектакль он выглядел, ну, то есть, как будто в павильоне его сняли, потому что я помню, что там не было живых пейзажей, там архитектуру никакую не показывали и природу. Декорации. Я это помню хорошо, но сколько мне тогда было – не помню. Может лет пять. Ну, так вот, это было первый раз, когда я жутко испугался. Карлик в моём мозгу засел навсегда. Этот ёбаный карлик. Он везде был, в шкафу, под кроватью, в тёмном коридоре. И сейчас он там же…
Петр: – Ты знаешь, я его еще раньше смотрел. И тоже боялся. Жуткий фильм, для меня покруче любого фильма ужасов. Фильм-спектакль.
Роман: – А дальше был еще фильм ”Выше радуги”. Здесь я впервые влюбился. Та тётка, которая сделала, чтобы главный герой мог высоко прыгать, ну там, фея что ли или кто она там, я её очень любил. Я думал, что женщина должна быть именно такой и никакой другой. И я всегда о ней помнил и помню сейчас. Она максимально недоступная, она фея и меня это ещё больше притягивало. Недоступность и страх – вот составляющие всей моей жизни. Всегда хотеть то, чего никогда не получишь и безумно бояться это потерять.