Мужчина поднялся на ноги, несколько раз прошелся по комнате. Сбросив куртку на пол, он тихо произнес:
– У нас? Нам? Что ты несешь? Нет никаких «нас»! Есть только я и мои проблемы. Множество проблем! С жизнью, с ценностями, с мечтами, с головой! Я не готов… Я не буду строить все сначала… Возводить что-то на костях моей семьи! Это моя боль, Эмма! И только моя! Она здесь, – Александр прижал руку к груди, – ты понимаешь? Здесь дыра! У меня здесь огромная дыра! Чем ты сможешь её залатать?!
Он посмотрел в упор на девушку, его глаза сверкали:
– Уходи! Также легко и смело, как и пришла в мою жизнь.
Эмме казалось, что она теряет сознание. Она не могла сдвинуться с места. Горло терзали спазмы, но глаза оставались сухими. Эмма пятилась назад и, нащупав лестницу, медленно поднялась наверх. На крыльце она услышала рыдания и сама разразилась слезами. Она шла, не разбирая дороги. Слезы застилали глаза, застывая на щеках ледяным бисером. В мыслях звучало лишь одно слово: «Уходи!». Оно пульсировало в висках, причиняя физическую боль. Вдруг впереди мелькнула тень, но девушка даже не остановилась.
– Как у вас все закручено! Все перевернуто… – Лакки еле стоял на ногах, держась за ствол дерева. – Девушка провожает домой мужчину. Это как-то неправильно, согласись?
Парень шатнулся и пару раз громко икнул.
– Или ты стесняешься трахаться с ним в доме преподобных? – парень громко рассмеялся.
Эмма вытерла слезы и подошла близко к другу:
– Ты пьян, Лакки. Иди домой.
– Ох, Эмма, ты такая прозорливая! Как всегда. Да, я пьян! Пьян! Я залил свой шок. Я отказываюсь воспринимать все это на трезвую голову!
– Зачем тебе вообще это воспринимать, Лакки? – девушка шагнула вперед, но парень грубо дернул её за руку и притянул к себе.
– Зачем? Зачем?! Потому что я люблю тебя, Эмма! Но ты все усложнила…
Девушка вырвала руку и процедила сквозь зубы:
– Иди проспись, Лакки. Буду говорить с тобой серьёзно лишь тогда, когда ты будешь трезв.
Эмма быстро зашагала вперед, сзади тоже ускорили шаг. Парень догнал её через несколько мгновений и толкнул в спину. Девушка упала лицом в снег, но быстро пришла в себя и попыталась встать. Но Лакки повалился сверху и перевернул её на спину. Он дышал ей в лицо запахом виски, сигарет и чего-то сладковатого.
– Ты курил травку, Лакки? Слезь с меня, мне тяжело. Пойдем, я посажу тебя в такси.
– Тебе какое дело до того, что я курил? Эмма, ты его любишь? Он же сумасшедший! А может быть, ты сошла с ума? Ну конечно! Нормальная девушка не стала бы шляться по лесу и искать общения с таким странным и страшным человеком! Боже, кого я полюбил?! За что мне это? Связался с идиоткой и хочу услышать от нее адекватного ответа! Смешно!
Лакки натянуто рассмеялся в лицо Эммы. Потом серьезно посмотрел на девушку и впился ей в губы. Она схватила его за воротник куртки и с силой оттолкнула.
– Пошел ты к черту, Лакки!
Эмма еще долго слышала вслед нелепые угрозы, пьяные признания, смех и крик. На минуту она приняла решение вернуться и забрать Лакки из леса, где он мог заблудиться и замерзнуть, но потом прибавила шаг и приказала себе: «Хватит, Эмма! Достаточно жалости, понимания и всечеловеческого прощения! Ты и так прощала и понимала в своей жизни слишком много. Мать, дядюшка, друзья… Представь, что с сегодняшнего дня у тебя появились яйца!»
В ту ночь девушка крепко спала и не видела снов.
Глава 4
Уставшая от зимы земля согрелась и глубоко вздохнула. Теплый ветерок, прилетавший с гор, срывал и разбрасывал лепестки цветущих деревьев. Молодая трава тянулась к приветливым лучам весеннего солнца. Прошлогодние сухие листья шелестели, подгоняемые порывами, и сбивались в кучки на надгробных плитах.
Это был его первый серьезный шаг. Шаг вперед. Но с обязательным возвратом в прошлое… Эмма любила своего мужчину всем сердцем и душой. У него же в душе была выжженная степь, тлеющие головешки. Было приложено много усилий, очень часто ей приходилось переступать через свои принципы. Ради него. Ради них. Эмма не смогла захлопнуть перед мужчиной дверь, когда на следующее утро после Рождественской ночи он оказался на пороге дома. Он молча заглянул ей в глаза, и все встало на свои места. Девушка простила ему и грубые слова, и истерику, и то страшное «Уходи!» С каждым днем они становились ближе. Александр стал больше разговаривать, чаще улыбаться. Ответных признаний в любви Эмма так и не услышала. Но, как оказалось, девушка способна любить одна. Одна отдавать себя без остатка, вести монолог о любви и чувствах. Её любви вполне хватало на двоих…