Сделал Лену своим "дублером". Кто с какой просьбой или жалобой приходит, сразу попадает в руки нашей "бригады". Я выслушиваю, ставлю диагноз, делаю назначения. А Лена тут же мои назначения выполняет. Если кто-то из ребят удивляется этому, я шутливо говорю:
- А вы разве не знали? Перед вами не Лена, а главный заместитель вашего врача!..
Ребята подставляют ей свои царапины или носы, и Лена смазывает их йодом или закапывает капли.
Ей это нравится. Она краснеет от удовольствия, когда я ее поторапливаю:
- Давай, хозяюшка, давай веселей! Ты же все тут знаешь! Как бы я без тебя!..
Она старается, хмурит бровки и делает вид серьезный, даже сердитый. Деловито покрикивает, если в кабинете много народа.
А когда все уходят, я рассказываю Ленке о правилах наложения повязок и о действии разных лекарств.
Привез из Дома санитарного просвещения большой пакет плакатов, памяток, буклетов. Дал два самых красивых Ленке, чтобы повесила у себя в спальной. И вдруг следом за Ленкой явилась толпа возбужденных девчонок и все потребовали "даров". Я вытащил все, что привез, и попросил Ленку распределить. Она брала плакат за плакатом, разглядывала, читала надписи. Девчонки тянули руки, получали и прижимали к себе бумаги, выспрашивали, где я их достал. У них были лица голодающих, которым дали поесть.
- А разве девочки тоже должны обтираться водой? - удивилась одна, разглядывая рисунок. - Я думала, это только мальчикам нужно!..
Они умчались и минут через пятнадцать пригласили меня. Их спальня украсилась разноцветными пятнами, и по контрасту с типографским великолепием особенно жалко выглядели стены, которым нужен был ремонт...
Позвонил в редакцию районной газеты. Спросил, что с тем письмом о детдоме, которое я послал.
- Ваше письмо мы передали в производственный отдел, - ответил женский голос. - Ваш детдом областного подчинения. Надо выяснить конкретно, в какой мере за него отвечает район и в какой мере - область. Кроме того, надо было вам какие-то предложения дать конкретные по устранению недостатков...
Сказано это было деловито, и я понял, что моя заметка никого не взволновала.
Положил трубку и отказался от надежды на помощь прессы... Санэпидемстанция тоже ничем помочь не в силах. Надавали лишь грозных предписаний. Но все сроки "для устранения неполадок" прошли. И никаких речей о закрытии детдома. А ведь пообещали сгоряча...
Олю за нарушение дисциплины выгнали из отряда и перевели в спальню к первоклассницам. Она отказывается там спать - приходит на ночь в изолятор. Я делаю вид, что не знаю об этом.
Раньше она почти не бывала у меня в кабинете. Сейчас появляется часто вместе с Леной и Наташей. Молчит Слушает, как мы разговариваем. И вдруг ее прорывает. Остается одна в кабинете, когда прозвучал сигнал на обед и все убежали. Говорит, говорит...
- Самые верные в мире собаки. Мама с папой могут отказаться от дочки, а собаки никогда не откажутся от друзей. Собаки не предают.
Вы рассказывали, как учились в медицинском институте, Сергей Иванович, а я пойду в ветеринарный. Я все узнала. Чтобы заниматься служебным собаководством, обязательно ветеринарный надо кончить. Я всю жизнь буду с собаками. Я их любить буду. И они меня. А потом - не сразу - я стану начальником и буду все делать, чтобы служебным собакам жилось лучше...
Сережа и Лена помогают мне вклеивать в карточки результаты плановых анализов.
- Я сейчас про Сталина читаю, - говорит Сережа. - Очень страшно. Он был преступником. Как ему разрешили стольких уничтожить!
- Было страшное время, - говорю я. - Он всех обманул. А ему верили.
- Я и то понимаю, кто честный, а кто враг.
- Сегодня друг, а завтра враг, - вступает Ленка. - Разве так не бывает?
- Понимаю, почему нас так много! - восклицает Сережа. - Всех лучших людей Сталин уничтожил. То есть наших дедов. Если бы наши, - он запинается на секунду, - родители от этих лучших произошли, мы бы тут не были.
- Бы, бы, бы... - ворчит Ленка. - Будешь петь с нами?
- Вы и сами с усами!.. - говорит Сережа насмешливо.
Мы работаем и напеваем тихонько наши песни...
- Вы можете погулять со мной? - спрашивает Женя из третьего класса.
- Когда?
- Вот сейчас. После обеда.
- Зови друзей. Свожу вас к Неве.
- Нет. Со мной одним. Со мной одним никто не гулял...
Мы вышли к Неве, спустились по обрывистому берегу. Солнце грело так ласково. Река дробила его свет, и каждая волна, каждый всплеск несли на себе маленькое солнышко.
Слева был подъем, покрытый редкими еще травинками и листиками. Так их было мало, что каждая травинка и каждый лист выглядели шедеврами.
- Я хочу кораблики пускать! - Женя стал поднимать прутики-соломинки и бросать их в воду.
- Давай пойдем в путешествие!.. - Я показал рукой вперед. Песчаная полоска тянулась почти до горизонта и далеко впереди сворачивала вправо. Маленькие березки карабкались по обрыву. Некоторые, устав, клонились к воде.
- Давай!.. - Женя протянул мне руку, и мы пустились в путь. Цепочка следов-корабликов тянулась за нами.
Когда мы вышли за поселок, стали попадаться бревна. Они лежали на мелководье, поблескивая влажными боками. Жене обязательно хотелось пройти по каждому бревну, и я, если хватало длины руки, поддерживал его. Потом вдруг встретили длинную цепочку бревен, соединенных друг с другом. Она с мелководья уходила на глубину и, сделав полукруг, возвращалась к берегу.
- Пошли?.. - спросил Женя, повернув ко мне счастливое лицо.
- Пошли!..
Женя подал мне руку и первым ступил на зыбкую тропинку. Мы медленно двигались по бревнам. Солнечные зайчики слепили, волны бежали справа и слева от нас. Под ногами была глубина. Голова слегка закружилась, и я старательно ставил ноги, чтобы не покачнуться, не свалиться. Когда берег снова придвинулся, я не смог удержаться - вздохнул облегченно.
Мы побродили по лесу, а потом вернулись к поселку - вышли к Дому культуры. Тут мы увидели маленькую речушку. Сейчас, по весне, она была переполнена водой и силой - раздвинула, растащила бетонные кольца, положенные там, где ее пересекала дорога.
Мы попрыгали по этим кольцам. Интересно было глядеть в бешено несущуюся воду. Она завораживала. Какие-то силуэты скользили по ней извивались, переплетались. Что это было? Игра света? Тени зимы?..
И вдруг под стремительной поверхностью, в желтоватой мгле я увидел скрюченную лапу. Не поверил себе, но Женя подтвердил - тоже видит. Я опустил руку в воду, схватил, потянул вверх. Показалась вторая лапа. И вот под водой возникло видение курицы - безголовой птицы, которая, растопырив крылья, висела в нереальной полутьме. Вода перебирала перышки, и казалось, что курица шевелится.
- Отпустить? - спросил я у Жени.
- Отпусти!.. - кивнул тот.
Я разжал руку, и курица встрепенулась, понеслась куда-то суматошно, мелькнула белым бесформенным пятном и исчезла в бетонных кольцах, внутри которых ревела и пенилась вода...
Долго потом Женя вспоминал нашу прогулку.
Прибыла комиссия из Министерства просвещения. Очередная проверка.
Важная дама-инспектор ходила повсюду в сопровождении свиты. В свой черед пришли ко мне. Дама стала спрашивать о диспансеризации, об углубленных осмотрах детей. И... ни к чему не смогла придраться. Попросила отчет за прошлый год. Я вытащил "Журнал здоровья", в который у меня сведена вся необходимая отчетная информация. Объяснил даме суть своего новшества: только один отчетный журнал и никаких других бумаг. Зато в этом журнале все, что нужно...
Дама ничего не поняла и сказала, что должны быть формы документов, утвержденные министерством. Я сказал, что министерство требует много лишнего. Дама сказала, что министерству виднее, какие цифры лишние, а какие нет. Я сказал, что виднее всегда на местах, а не где-то там, в министерской дали.