Дорсет решил, что единственный способ добиться этого — заключить с французами перемирие на год, которое был ратифицировано 2 февраля 1414 года. Его краткосрочная цель — разорить сельскую местность вокруг Аквитании, ослабив при этом несколько гарнизонов, — была достигнута, и граф, со своими людьми, отступил в Бордо, чтобы в течение весны восстановить силы, где его план по сбору налогов для возобновления кампании был затруднен обеднением города. Вскоре после этого он отбыл в Лондон[271].
Усилия Томаса в Аквитании не остались без награды. 14 июля 1414 года ему был пожалован город Стратфорд-Лэнгторн в Эссексе для размещения его свиты и лошадей, когда его вызывали в Парламент в Вестминстере; 22 сентября Дорсет получил опеку над всеми замками, лордствами и владениями недавно умершего Уильяма де Роса, 6-го барона Роса из Хелмсли, пока наследник Роса Джон не достигнет совершеннолетия[272]. Если заслуги графа получали признание короля, то он в свою очередь стремился вознаградить усилия тех, кто от него зависел, то есть многочисленных слуг и чиновников, которые выполняли его приказы по всему герцогству и за его пределами.
21 сентября 1413 года клерк Дорсета Филипп Кэкстон получил пожизненное право хранить все бумаги, протоколы и реестры, а другой клерк по имени Йохан Мулини был назначен администратором Борделе — оба за хорошую службу, которую они сослужили Дорсету. 6 декабря оруженосец по имени Бернат Дюпи получил все земли и владения, ранее принадлежавшие Раймону-Гийому де Го, сеньору де Кастетс-ан-Дорт, "за его хорошую службу Бофорту и в войнах Генриха IV". А некоторые получили еще большие вознаграждение, так 17 июля 1414 года рыцарь из свиты Дорсета был возведен в ранг барона, опять же за услуги, оказанные графу[273].
В Англии в течение всего лета 1414 года продолжалась подготовка к ожидаемому вторжению Генриха V во Францию: огромное количество оружия и осадного оборудования закупалось во всех уголках королевства, а также стандартные запасы провизии, такие как зерно и эль. Такая операция требовала значительного финансирования, и богатейшие люди королевства были вынуждены предоставить короне займы. Генри Бофорт, как самый богатый епископ Англии, оказался услужливым кредитором и выделил на предприятие своего племянника значительную сумму в размере 1.333 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов[274].
Когда 19 ноября 1414 года в Вестминстере собрался Парламент, именно епископ Винчестерский, как канцлер, открыл, обещавшее быть напряженным, заседание. Не теряя времени, он сразу перешел к делу. Король хотел войны с Францией, и епископу Бофорту было поручено изложить суть дела. Не уклоняясь от своих обязанностей, епископ смело объявил всем присутствующим лордам, включая своего брата Дорсета, что
наш светлейший господин король желает, чтобы против его врагов за пределами королевства были предприняты добрые и мудрые действия, и что он будет стремиться к возвращению наследства и прав на его корону за пределами королевства, которые долгое время неправомерно удерживались со времен его прародителей, королей Англии[275].
Это было не просто хвастовство, а скорее декларация о намерениях из уст одного Генриха, передающая пожелания другого. Перед окончанием сессии Парламента епископ повторил решительную позицию короля, твердо заявив, что "человеку дано время мира и время войны". Поскольку король считал, что настало время войны, его канцлер Бофорт потребовал от Палаты Общин двойной субсидии в виде налога. Как правило, горожане и духовенство облагались налогом в десятую часть стоимости всего движимого имущества, в то время как менее обеспеченные сельские общины были вынуждены платить пятнадцатую часть. Епископ потребовал увеличить эти стандартные суммы в два раза, что являлось непопулярной мерой при любом режиме. После некоторого обсуждения вопроса Парламент неохотно удовлетворил требование, настояв предпринять последнюю попытку договориться о мире.
Мирные переговоры начались в начале 1415 года, когда 2 февраля английское посольство во главе с Томасом Бофортом отправилось в Париж. Этот визит совпал с получением графом первого из нескольких поэтапных платежей на общую сумму 5.397 фунтов 6 шиллингов 4 пенсов, которые ему причитались в качестве жалования за службу в Аквитании, что было благоразумным шагом со стороны Совета, который стремился избежать любых внутренних конфликтов накануне вторжения во Францию[276].