Вероятно, Генри лично посетил это место, расположенное на западной оконечности современной Турции, или, по крайней мере, встретил просителя из этого города, что и побудило его принять участие в поставках стройматериалов. Базировавшееся в Бодруме подразделение английских рыцарей отвечало за строительство трехэтажного укрепления с зубчатыми стенами на юго-западе крепости, которое было завершено в 1413 году. Вероятно, щедрая поставка древесины от имени епископа предназначалась именно для этих целей.
Однако большее беспокойство у Генри вызвало то, что король высказался против его посвящения в кардиналы. Генри прибыл к папскому двору в Мантуе в конце октября, и тут быстро стало ясно, что его возведение в сан приостановлено; папская булла, подтверждающая его посвящение, осталась не обнародованной, и Генри запретили занимать место в консистории, традиционном Совете кардиналов. Учитывая недовольство племянника, Генри как можно скорее отправился в английский лагерь и пересек опасные зимой Альпы, чтобы добраться до короля в Нормандии. Он прибыл в Руан 3 марта 1419 года и был принят с почестями, хотя личный прием у короля был несколько более холодным[325].
Епископу сообщили, что его назначение на кардинальскую кафедру противоречит желанию его короля, и если он когда-нибудь обнародует копии папской буллы в Англии, то столкнется с обвинениями в praemunire, то есть утверждении папской юрисдикции против воли монарха. Этот акт был спорным нововведением Ричарда II, и наказание включало лишение всех титулов, должностей и имущества — суровая кара, перспектива которой встревожила прижимистого епископа. Король не возражал против того, чтобы английский епископ представлял его интересы при папском дворе, но не наоборот. Некогда близкие отношения между дядей и племянником, которые тщательно культивировались с тех пор, как король был еще подростком, сильно испортились, даже несмотря на вероятное вмешательство Эксетера в защиту своего брата[326].
Генрих V неустанно добивался французского трона, и весной 1419 года его внимание переключилось на Париж и другие города. Французы были разделены как никогда, их все сильнее теснили на севере, и им в перспективе светило вступление на престол Дофина, плохо подготовленного к борьбе с английской агрессией. Шестнадцатилетний наследник Карл уступал закаленному в боях характеру Генриха V, и мысли, французов несомненно, обращались к неизбежному противостоянию между ними в будущем. Был ли Дофин действительно способен победить своего английского врага?
Партия арманьяков обещала поддержать своего принца в любом случае, в то время как бургиньоны предпочли оставить свой выбор открытым. Не было никаких предположений, что Иоанн Бесстрашный, герцог Бургундский, намеревался свергнуть действующего монарха Карла VI в пользу вторгшегося иностранца, но эта верность не обязательно распространялась на его наследника, пятого по счету королевского сына, носящего титул Дофина. Генрих V воспользовался неопределенностью, связанной с характером последнего наследника Валуа, и вновь поставил вопрос о своей женитьбе на принцессе Екатерине, старшей сестре Дофина. Король Англии предлагал французам альтернативное будущее под его властью.
1 июня 1419 года ведущие дворяне Генриха V получили полномочия добиваться прочного мира с Францией. В эту группу вошли братья короля — герцоги Кларенс и Глостер, Генри Чичеле, архиепископ Кентерберийский, Ричард Бошан, граф Уорик, и дяди короля — Генри и Томас Бофорты. Король приказал своим представителям добиваться только одного результата: получить все территориальные уступки, согласованные в Бретиньи в 1360 году, плюс герцогство Нормандия под абсолютным суверенитетом и руку принцессы Екатерины[327].
Переговоры были назначены на июнь в городе Мёлане, удобно расположенном между Парижем и Руаном. Генриха и его представителей встретила французская сторона во главе с королевой Изабеллой, при поддержке герцогов Бургундии и Бретани. Среди свиты также присутствовала прекрасная семнадцатилетняя дочь королевы Екатерина, и Генрих впервые встретился лицом к лицу с привлекательный девушкой, которую называли его потенциальной невестой. По мнению Монстреле, она была "очень красива, высокого происхождения и с самыми привлекательными манерами"[328] и во всех отношениях являлась идеальной королевской невестой.