С наступлением августа стало ясно, что Генрих V действительно находится на грани смерти, и все ведущие английские аристократы находившиеся во Франции срочно собрались у постели больного короля, включая и Эксетера, который поспешил прибыть в Венсенский замок, роскошную королевскую резиденцию в нескольких милях к востоку от Парижа. Возможно, герцог даже присутствовал у смертного одра своего племянника внутри многоэтажного донжона, где читались молитвы и пелись псалмы за душу короля.
31 августа 1422 года выдающийся полководец и почитаемый победитель при Азенкуре скончался от жестокой болезни. Это был бесславный конец для тридцатишестилетнего человека, который, как и его отец, мечтал о том, чтобы в последние годы жизни возглавить крестовый поход в Святую Землю. Это желание, предположительно, было известно его родственникам Бофортам, поскольку одной из самых дорогих вещей для короля в его последние дни была книга, принадлежавшая его тете Джоанне, под названием Les Cronikels de Jerusalem et de Viage de Godfray de Boylion (Хроники Иерусалима и путешествия Готфрида Бульонского). По неясным причинам, книга не была возвращена графине после смерти ее племянника, и два года спустя она была вынуждена обратиться в Совет с просьбой о ее возвращении[342].
Несмотря на свою привязанность к Франции, Генрих попросил похоронить его в Англии, и его гроб, увенчанный деревянным изваянием в натуральную величину, торжественно провезли на северо-запад из Венсена в Руан, а затем в Кале. Эксетер сопровождал траурную процессию на протяжении большей части пути, печально проезжая по северной Франции вместе с Бедфордом, пленным королем Шотландии Яковом I и Филиппом, герцогом Бургундским. К началу ноября тело короля доставили в Лондон, где Генрих был торжественно похоронен в Вестминстерском аббатстве. Присутствовавшие на церемонии наверняка отметили злую иронию судьбы: ведь всего несколькими неделями ранее, 21 октября, скончался пятидесятитрехлетний тесть Генриха Карл VI. Если бы пораженный болезнью английский король продержался еще несколько месяцев, даже находясь в недееспособном и прикованном к постели состоянии, он бы достиг своей цели — стал королем и Англии, и Франции. Однако вместо этого обе короны перешли к его сыну, который в возрасте девяти месяцев пребывал в блаженном неведении о своем возвышенном статусе.
Смерть Генриха V оставила политическую сцену обоих королевств в беспорядке, несмотря на попытки короля, находившегося на смертном одре, оставить подробные инструкции по дальнейшему управлению. Учитывая их богатый опыт и надежность в течение предыдущих двух десятилетий, неудивительно, что Бофорты оказались в числе избранных для опеки правления их внучатого племянника, теперь уже короля Генриха VI. Герцог Бедфорд был назначен регентом Франции и губернатором Нормандии, а его брату Хамфри, герцогу Глостеру, было поручено управлять Англией и отвечать за опеку над королем. Однако, к большому разочарованию Глостера, он должен был уступить управление старшему брату, Бедфорду, если тот вернется на английскую землю.
Повседневные обязанности по управлению королевским двором и воспитанию юного короля легли на плечи Томаса Бофорта, герцогу помогали два ближайших слуги Генриха V, сэр Уолтер Хангерфорд и Генри, лорд Фицхью, а за образованием ребенка должны были следить епископ Бофорт и Ричард Бошан, 13-й граф Уорик, — два разносторонних человека, более чем способных дать юному королю всестороннее религиозное и военное образование, пропитанное духом рыцарства. Примечательно, что все они были людьми, составлявшими ядро окружения Генриха V на протяжении всего его правления. Было очевидно, что он передал своего сына тем, кому доверял больше всего. Королева Екатерина, ставшая вдовой в возрасте всего двадцати лет, не должна была принимать никакого участия в воспитании своего сына[343].
Что это назначение говорит об Эксетере, которому лично было поручено заботиться о новом короле? Нет сомнений, что Генрих V хорошо знал своего дядю; у них было всего девять лет разницы в возрасте, и они были близки, в переносном и буквальном смысле, на протяжении большей части своей жизни. Семья Бофортов всегда была вхожа в дом Ланкастеров, и с самых ранних лет своей жизни Генрих должен был знать о другой семье своего деда. Вполне вероятно, что уже в 1403 году Томас Бофорт и Генрих, тогда еще, принц Уэльский, сражались бок о бок во время битвы при Шрусбери, которая стала знаменательной, хотя и жестокой победой для двух молодых людей, ищущих свой путь в этом мире. После этого они обратили свое внимание на вопросы управления государством, находясь рядом друг с другом в Совете, где у них сложился устойчивый политический союз. Их постоянная близость во время французских кампаний, начиная с 1415 года, свидетельствует о дружеских отношениях, которые были построены на многолетнем доверии, преданности и братстве.