В сентябре 1396 года, когда герцог и Екатерина узаконили свой брак у Папы Бонифация IX, в папском протоколе было отмечено, что Гонт "прелюбодействовал с упомянутой Екатерина, незамужней женщиной, и имел от нее потомство"[35]. О браке Екатерина с Хью ничего не говорилось, и вряд ли пара скрывала правду, когда добивалась папского благословения. К обвинениям Ричарда III следует относиться с осторожностью, поскольку они были выдвинуты в преддверии высадки Генриха Тюдора и в разгар интенсивной пропагандистской кампании, призванной очернить репутацию противника.
По крайней мере с 1 мая 1372 года, когда она начала получать регулярные подарки и выплаты, и до лета 1381 года Екатерина была любовницей герцога Ланкастера. Ее тесная связь с Гонтом, постепенно становившаяся достоянием широкой общественности, на протяжении десятилетия создав леди Кеттлторп скандальную репутацию и враждебность со стороны как Палаты Общин, так и Лордов. Поскольку Констанция Кастильская в основном проживала в ланкастерских крепостях Татбери, Хартфорд и Лестер, Екатерина могла проводить значительное количество времени в обществе герцога, как в своих собственных поместьях в Линкольншире, так и в Лондоне, в его роскошном Савойском дворце. Временами могло показаться, что Екатерина действительно является герцогиней, хотя осенью 1372 года Констанция родила дочь, по иронии судьбы названную Екатериной, иначе известную как Каталина. Рождение ребенка от жены было династической необходимостью для Гонта, стремившегося произвести на свет наследника на случай, если ему удастся захватить кастильский трон, и это мало влияло на его отношения с Екатерина Суинфорд. Это был всего лишь королевский долг.
Однако если после такого развития событий любовница Гонта и почувствовала себя не очень желанной, то вскоре она убедилась в привязанности герцога. Ряд платежей в регистрационных записях Гонта за 1375 год указывает на то, что Екатерина снова была беременна. 24 июля Гонт поручил Оливеру Бартону, своему сенешалю в Ноттингемшире, и Ричарду Ланкастеру, смотрителю парков в его манорах Грингли и Уитли, отправить своей "возлюбленной даме Екатерина Суинфорд или ее поверенному шестьдесят дубов, пригодных для строительства" с намерением обеспечить "улучшение ее домов в Кеттлторпе". Это было дополнено выплатой 100 марок. В августе герцог распорядился отправить повитухе из Линкольна две повозки дров для отопления дома. Учитывая близость Линкольна к Кеттлторпу, эта последняя запись может означать оплату за оказанные или предстоящие услуги. Еще один платеж в 5 марок в виде пожизненной пенсии Агнессе Бонсерджент, которая когда-то числилась кормилицей Екатерина, добавляет весомости предположению о том, что в 1375 году должен был родиться еще один ребенок[36].
Как и в случае с их первенцем, Джоном, дата и обстоятельства рождения второго Бофорта неясны. Но, вероятно, это был Генри, родившийся в том же году, судя по датам последующих упоминаний ребенка. Вполне вероятно, что юный Генри был назван в честь бывшего тестя и предшественника Гонта на посту герцога Ланкастера, Генри Гросмонта. Это может показаться необычным, учитывая, что ребенок не происходил от прославленного герцога, но, тем не менее, Гонт, возможно, хотел почтить человека, который был его наставником и, что более важно, которому он был обязан своим огромным состоянием. Законного наследника Гонта, рожденного в 1367 году Бланкой, также назвали Генрихом, так что это имя явно для герцога имело значение.
В 1377 году Екатерина получила новые пожалования от герцога и короля, включая маноры Грингли, Уитли, Ваддингтон и Веллингор[37]. Ваддингтон находился в двенадцати милях к юго-востоку от Кеттлторпа, а Веллингор — еще в пяти милях к югу. Грингли и Уитли располагались к северу от Линкольна. Эти дарения увеличили растущие владения Екатерина в Линкольншире, а увеличение дохода может также указывать на рождение третьего ребенка Екатерина от Гонта. Предполагается, что Томас Бофорт родился в 1377 году, но, как и в случае с его старшими братьями, сведения о этом событии скудны. Как и Джон и Генри, Томас получил имя, связанное с ланкастерским герцогским титулом; Томас, 2-й граф Ланкастер, был противоречивой фигурой во время правления Эдуарда II и, несмотря на казнь за измену в 1322 году, стал считаться святым вскоре после своей смерти и, конечно, при жизни Гонта.
К апрелю 1378 года герцог стал все более уверенным в своем положении, что, возможно, побудило Гонта разрешить Екатерина сопровождать его на публике, и что вызвало широкое осуждение со стороны его политических противников. В одном примечательном случае мишенью для критики стала сама Екатерина, когда враждебно настроенный Уолсингем злобно обругал ее как "невыразимую наложницу" герцога. Герцогу было сделано замечание, что он "держит ее под руку на публике, не только в присутствии собственной жены, но даже в присутствии своих людей во всех главных городах страны"[38]. Гонт, с характерным высокомерием, явно считал, что не должно быть возражений против того, чтобы он проводил время с матерью своих детей, удобно упуская из виду тот факт, что он уже был женат на другой женщине. Вероятно, герцог рассудил, что он не первый дворянин, который заводит любовницу, а такой могущественный человек, как он, не подотчетен тем, кто стоит ниже его в социальной иерархии. Соответственно, архивы герцога показывают, что в течение трех дней в ноябре 1379 года он находился в поместье Кеттлторп, доме Екатерина, где она занималась воспитанием юных Бофортов. Джон Гонт был человеком, который никому не подчинялся, или так он думал.
38
Weir, A., Katherine Swynford; The Story of John of Gaunt and his Scandalous Duchess (2007) p. 154