— Я смотрю, ваш вожак бежал. Не скажешь куда?
Раненых грабителей начали рубить.
— Ну, говори и можешь уходить.
Он не боялся этих евреев, но злость на вожака подвела его.
— Он бежал в крепость, что Макаца. Отпустите меня, и я покажу, где это.
Адония усмехнулся и встал.
— Я знаю это место.
В Гате все дела администрации подчинялись Далиде, царь Ахиш был болен, он уже не мог управлять городом, поэтому, когда пришла новость о захвате Макацы Далида была в растерянности. Как верховная жрица храма Астарты в Гезере она имела свои притязания на земли Макацы. Она не знала, что предпринять в этой ситуации, объявить войну Израилю, это было опасно. Поэтому посовещавшись с близким кругом советников, Она решила ничего не говорить Ахишу. Она послала письмо Давиду с требованием чтобы его люди оставили Макац также она послала большой военный отряд в Макац, чтобы предотвратить дальнейшее продвижение евреев. Однако дело затянулось переписка результата не дала, Давид отвечал следующим образом что ситуация на границе о занятии Макаца никак не влияет на взаимоотношения двух царств. Уведомил о полном соблюдении всех договоров о соблюдении границ и со временем пообещал удалить гарнизон из Макаца как только ситуация на границе станет спокойнее. Далиде стало понятно что вся это ситуация лишь начало но даже если Ахиш об этом узнает, он ничего не предпримет. Он был болен, лежал в постели, ему было уже не до проблем царства. Поэтому оставалось лишь ждать того дня когда всё окажется во власти Далиды и придётся всерьёз схватиться с Давидом.
Море в этот день было очень спокойным, ветер слегка колыхал траву на берегу. Гусиный клин начал кругами спускаться к воде, и в этот момент полетели стрелы. Три птицы упали, и клин взмыл в воздух. Трое мужчин в охотничьих одеждах вышли на берег реки, и оруженосцы бросились в воду, вытаскивая добычу.
Царевич Авессалом, с удовольствием посмотрев на сбитого им лично гуся, довольно сказал:
— Никогда я не ходил на охоту. Хотя стрелять учился, у нас вообще не принято охотится на животных. Это же создание нашего Бога, а первый охотник в наших писаниях был врагом нашего Создателя, поэтому мой отец не разрешал нам охотиться.
Княжич Иорам весело произнес:
— Здесь тебе запрещать никто не будет охота — это вообще привилегия знати, а ты к тому же внук нашего царя.
Его товарищ княжич Кеназ поддержал товарища:
— Соглашусь с княжичем охота это привилегия знати, простолюдинам некогда охотиться, они обрабатывают поля, а мы можем поохотиться. Да и смотри, какого жирного гуся ты убил сегодня, будет прекрасный ужин, попросим приготовить на вертеле жареного гуся.
Иорам тоскливо произнес:
— Еще бы на кабана сходить, вот это была бы весёлая охота, но нас троих там было бы мало, очень опасное животное.
Авессалом сказал:
— От гуся не откажусь, но на свинью не пойду, наш закон запрещает, есть свинину, грязное животное.
Иорам с Кеназом переглянулись.
— Царский сын, а почему ты сидишь здесь, а не требуешь от царя справедливости. Ты старший сын когда-нибудь ты станешь царём, ты совершил возмездие, убил насильника и теперь ты в изгнании. Если ваш закон настолько суровый что даже цари ему подчиняется, то скажи, нарушал ли царь хотя бы раз этот ваш закон.
Авессалом тихо произнес:
— Нет, последняя жена моего отца не по закону вошла в нашу семью. Царь отобрал её у мужа и убил его, он провёл с ней ночь, но она не могла ему отказать. Говорят, Бог наш покарал его за это и первый их ребёнок умер, потом родился мой брат Соломон и пророк Нафан объявил Божью волю, что этот ребёнок станет царём.
Тут даже Кеназ удивился.
— То, что ты рассказал очень интересно, такие случаи случались, но ты говоришь, что ваш закон един для всех. А царь совершил такое нарушение закона, а плод греха объявил ещё и наследником. Ты как старший царский сын имеешь все права на престол, а если царь стал безбожником, то народ от него отвернётся. Если станешь царём, позови нас, и мы будем служить тебе.
Иорам поддержал товарища:
— Да ты царский сын и имеешь все права на престол, и поэтому мы поддержим тебя, если ты решишь добиваться своих прав.
Авессалом сказал:
— Спасибо за такую поддержку, но пока я нахожусь здесь, я ничего сделать не могу. Уже два года я живу в этой земле и мой отец ни разу не прислал мне никакого послания.
Иорам сказал:
— Не торопись со временем, хотя помощь может прийти из другого места. В городе гостит один человек, и он уже спрашивал о тебе. Он родом из Гата и очень хочет поговорить с будущим царём Израиля. Думаю, что сегодня после ужина можно устроить разговор. Поговорите, может быть то, что он предложит тебе понравится царевич.