Она наблюдала за ним, когда он был младенцем в колыбели, и уже тогда знала, как оно все будет. Она держала его ручонку, когда он только начинал ходить, и была уверена в том, что Лайон предназначен для великих свершений. Уверенность в том, кто он есть, и понимание того, кем он может стать, заставляла Вайолет любить своего старшего сына еще больше. Когда Джордж вставал из-за стола, сбитый с толку продвинутой математикой, и утверждал, что старого учить — все равно что мертвого лечить и что он давно уже вышел из того возраста, когда можно еще чему-нибудь научиться, независимо от того, каким бы хорошим учителем ни был сам Лайон, Вайолет ждала, пока ее муж не выйдет из комнаты.
Тогда она сама садилась с Лайоном. Он объяснял ей решения уравнений попроще. И пусть математика давалась ей нелегко, по крайней мере, она начинала понимать хотя бы отрывки его языка. Что любил он, то любила и она, будь то цифры, нацарапанные на листе бумаги, или горячий яблочный пирог, биология с астрономией или суп с паприкой. Иногда они вместе сидели в гостиной и читали — находясь наверняка в абсолютно разных мирах, но тем не менее каким-то образом соединенные. Когда такое случалось, другие члены семьи старались их не беспокоить. Единственным звуком в гостиной был шорох переворачиваемых страниц.
Остальные дети замечали особую связь между матерью и сыном, но не обижались на Лайона. По правде говоря, они его жалели. Они не были такими умными, как он, но не были и дураками. Такая сильная любовь связывала Лайона и освобождала их. Все братья и сестры понимали это и поступали соответственно. Сюзанна, например, не боялась, что разобьет материнское сердце, когда выскочила замуж в семнадцать лет. Джордж-младший никогда не был склонен к книжным занятиям, но знал, что никто не попытается остановить его, когда решил бросить школу, чтобы стать рыбаком и работать вместе с отцом.
Между детьми было чувство товарищества, кольцо братской поддержки. Им нравилось играть и соревноваться, они любили хоккей и эстафеты. Как-то раз после ужина они собрались поиграть в лесу в догонялки. Был теплый летний вечер, светлячки неторопливо плавали в зарослях. Дети, за исключением Джона, которому исполнилось всего одиннадцать лет, были слишком взрослыми для таких игр — тем более увлекательным казалось им это занятие.
Лайон возвращался домой, думая о своем будущем. Он окончил школу и почти два года работал с отцом на лодке, а теперь к ним присоединился и Джордж-младший. Но тут ему предложили поступить в колледж. Возможно, Вайолет Вест навестила мэрию, а может, мэрия обратилась к ней, последовательность событий так и осталась невыясненной. Лайону было двадцать лет, слегка староват для того, чтобы начать учебу. И тем не менее по рекомендации учителей, в особенности мистера Гранта, да и самого мэра он подал документы в мэрию на стипендию в Гарварде.
Он знал, что Джек Кросби был личностью подозрительной, он скупил устричные отмели у старых рыбаков за гроши. Ходили слухи, что сам Кросби моллюсками пренебрегал, считал их пищей презренной и неестественной и требовал, чтобы в его доме на Бикон-хилл к обеду подавали только говядину. Но себя Лайон считал прежде всего сыном рыбака, и в душе его жила неприязнь к боссам, которые забирали в свои руки власть над промыслом. В последнюю минуту, когда в мэрии ему сказали, что он самая бесспорная кандидатура на получение стипендии, он взял заявление, свернул его и положил в карман. Он должен над этим подумать, сказал он городским чинам. Ему нужно еще немного времени.
Июньской ночью Лайон, подходя к дому, где его братья и сестры играли в догонялки, думал о будущем. А сможет ли он уехать из дома? Сможет ли он оставаться в другом месте, когда созревают красные груши, когда отец вырубает ледяные блоки, когда рано утром они с братом выходят в море на лодке, в час, когда туман сгущается над бухтой и кажется, что весь мир сделан из облаков?
Лайон услышал смех среди деревьев, крики удивления из глубины леса. Темнота падала на землю угольно-черными волнами, но он еще мог различить знакомые фигуры. Там была Хьюли в своем любимом сером платье, она бежала к сараю, чтобы спрятаться. И Джемма — ее легко было найти по рыжим волосам. Там был и бедняга Джон, его осалили и сделали водящим, он тащился по лесу за старшими братьями и сестрами, стараясь изо всех сил, но не поспевая за ними. Сотни светлячков поднимались из высокой травы, и самцы сияли желтым светом от желания. На небосводе над ними появились летние созвездия: Весы на западе, Большая Медведица в северной части неба, Дева, богиня, всегда настороже.