Приезд Горького в Советскую Россию, статьи о нем, а также Постановление Совета Народных Комиссаров о заслугах Горького раскрыли перед Скитальцем новую для него сторону в жизни Родины, коснулись его самого, окрылили писателя-знаньевца, одного из соратников Горького в годы первой русской революции. И ему захотелось «тотчас же выехать в Москву», в марте — апреле, — благо работа над «Домом Черновых» подходила к концу.
С 1929 года Скиталец хлопочет о визе, но у него — «туго с китайской визой», туго у него со средствами: он сам «полгода без шпаги», жена оказалась без работы. Запрещение выезда из Харбина советским подданным, конфликт на КВЖД в 1929–1933 гг, отсутствие средств задержали выезд в Москву[41]. Только в 1934 году осуществляется желание Скитальца: он возвращается на Родину.
Установив связь с «Красной новью» и московскими газетами, Скиталец в то же время начинает сотрудничать в харбинской советской печати. 3 ноября 1930 года он сообщил об этом брату, добавляя, что скоро он отправится от газеты в трехмесячную литературную поездку по Китаю и Японии Но уже 25 апреля 1931 года Скиталец с сожалением сообщил Аркадию: «Здешнюю советскую газету китайцы поспешили закрыть»[42]. Поездка в Китай и Японию не состоялась. В очерке Скитальца «Эмигрантская литература», написанном в 1934 году, названы «Трибуна» и «Герольд Харбина» как газеты советского направления, против которых велась жестокая полицейская борьба и которые были насильственно закрыты. Названы также «Новости жизни», которые, по словам автора, за последние годы также принимали «определенно советский облик». Эта газета также была насильственно закрыта[43]. С названными газетами и был связан Скиталец с 1929 года. В каком направлении шла его деятельность в харбинских газетах советского направления, можно судить по таким его произведениям, как «Путь революции», «Питомец славы», «Новые люди» и «Будни быта».
Очерк «Путь революции» был напечатан 7 ноября 1930 года в «Герольде Харбина». Скиталец с чувством восхищения говорит в этом очерке о вооруженной борьбе народа, авангардом которого был рабочий класс, о победе революции. В начале очерка сказано о том, как «создавалась в России власть рабочих и крестьян под водительством организованной партии». Большевизм оказался не только теоретическим учением, но больше всего «реальным настроением широких народных масс. Железная организованность партии спасла Россию от жесточайшей анархии, казавшейся неизбежной в исторический момент разбушевавшихся стихий народного гнева». Скиталец дальше говорит в очерке о том, что «весь мир с затаенным дыханием следит за грандиозной, ожесточенной борьбой», с недремлющим врагом. «Борьба шла на многих фронтах, в снежных просторах Сибири, в заволжских, донских и крымских знойных степях. Десятки тысяч „бедных людей“ сложили свои головы „за власть Советов“. Железным потоком шли они на смерть и гибли, но ничье сердце не дрогнуло боязнью и сомнением в правоте народного дела — так велика была вера!
Это был героический эпос революции… Мир их „безумству“: их кровь пролилась не напрасно. „Бедные люди“ победили!.. Революция победила!»
Эти строки о величии подвига народа и партии написаны писателем, «возвратившимся к работе во имя возрождения будущей России». Скиталец заявил также и о том, что он возвращается «к новой молодой советской художественной литературе». Это возвращение надо видеть не только в его произведениях, напечатанных в «Красной нови», но и произведениях, напечатанных в харбинских газетах. Эти произведения названы выше, вместе с очерком «Путь революции». Очерк «Питомец славы», напечатанный в 1932 году, посвящен жизни и кипучей деятельности «первого большого пролетарского писателя», «богатыря из низов народных» — А. М Горького.
Скитальца и Горького связывала многолетняя дружба, зародившаяся в девятисотые годы. Горький был для Скитальца другом, суровым воспитателем, старшим братом и вдохновителем.
Обращение Скитальца в 1927–1932 гг. к воспоминаниям о Горьком имеет немаловажное значение для писателя. А. М. Горький, его жизнь и деятельность в советской литературе помогли Скитальцу понять Октябрьскую революцию и молодую советскую литературу. Скиталец внимательно следил за жизнью и развитием молодой литературы. Его привлекали новые явления в советской литературе. Вслед за очерком о Горьком он пишет статью о Маяковском. Восторженно отзывается Скиталец о «Цементе» Ф. Гладкова и «Лесозаводе» А Караваевой. Этим произведениям он посвящает статью под названием «Новые люди», написанную в 1929 году. В статье «Новые люди» говорится о том, что «Цемент» открывает новую страницу в молодой литературе страны Советов. Автор статьи защищает новаторство, он борется с враждебными выпадами против советской литературы, против «Цемента». Один из критиков (Теффи) заявлял, что «в восстановлении завода нет ничего такого, о чем стоило бы писать роман: строили заводы и прежде и не делали из этого романов». Говоря о неискренности критика, Скиталец указывает на то, что «Цемент» является программным произведением молодой советской литературы, в котором показаны новые сильные люди и новое отношение к труду[44].
Положительное значение выступлений и деятельности Скитальца в Харбине в 1927–1932 гг. несомненно. Он возвратился к советской литературе. Это было время, когда активизировались антисоветские выступления в эмигрантской печати.
Приведенные выше факты дают представление о жизни, деятельности и настроениях Скитальца в годы создания романа «Дом Черновых».
С этим произведением связаны думы писателя о Родине. В 1927 году Скиталец заявил в открытом письме. «Революция не случайный эпизод русской истории, и созданная ею власть является вполне закономерным этапом». Появление «Дела Артамоновых» (1925 г.) Горького помогло Скитальцу в окончательном оформлении его замысла, возникшего в связи с письмом Горького по поводу «Этапов», в раскрытии мысли, высказанной им в открытом письме.
В «Доме Черновых» он разрабатывает горьковскую тему. В романе раскрывается историческая неизбежность гибели буржуазного строя, где властвовали Черновы, и неизбежность прихода новой силы — рабочего класса, Октябрьской революции. «Дом Черновых» начинается с описания Волчьего логова — усадьбы Черновых, из которой нет выхода в жизнь. В этом логове вырождаются и гибнут Черновы. Процесс разложения захватывает и тех, кто соприкасается с ними. Заканчивается же это произведение величественной панорамой Москвы, раскинувшейся перед художником Валерьяном Семовым, включившимся в творческую жизнь преображенного революцией народа: «Московская старина доживала свой век, теснимая грандиозной, быстро катившейся новизной. Еще недавно блистала здесь родовая и денежная аристократия, кипела жизнь верхов. Теперь пришел рабочий и сразу занял верховное место. О нем пишут, о нем говорят. Он мировая сила! Богачи, цари и вельможи, еще недавно властные, вынуждены были уступить ему дорогу… Пришла революция. Жизнь забила с необыкновенной полнотой и силой». В этих словах главный пафос романа, в этом его злободневность.
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
Основным содержанием романа является рассказ о вырождении и гибели семьи миллионера Силы Гордеича Чернова. Параллельно истории рода Черновых рассказывается о судьбе талантливого выходца из низов — художника Валерьяна Семова. История падения и разложения дома Черновых раскрыта в судьбе трех поколений: Силы Гордеича, его детей и внуков.
41
Письма к Аркадию от 18 октября, 21 октября 1929 г., от 27 января 1930 г. и др. «Рукопись Г. Г. Петрова», л. 61–63.
42
Письма к Аркадию от 18 октября, 21 октября 1929 г., от 27 января 1930 г. и др. «Рукопись Г. Г. Петрова», л. 64–65.