Внезапно старик прервал свой рассказ. Последовавшая тишина была угнетающей, казалось, она даже высасывала дыхание; но было ясно, что старик со сверкающими глазами прислушивался к чему-то ещё! Остальные ничего не слышали, но в свете единственной свечи они увидели, что старик испугался. Затем они услышали это, - безумный свист, исходящий из одного нижнего подвала; сначала слабый, но становившийся всё громче и безумней, пока проходили минуты; перед глазами слушающих возникли странные видения аморфных флейтистов и воющих демонов в ямах непроницаемой темноты. Гости вспомнили Азатота, демона-султана, который, несомненно, бормотал что-то на своем троне в центре Хаоса; им стало ясно, что хозяин чем-то напуган, и они содрогнулись. Затем старик встал и, взяв большую свечу со стола, прошептал только: "Пойдёмте!", после чего прошёл под тёмной аркой с резными фигурами гибридных монстров и звёзд. И поскольку трое гостей выпили много вина или из-за того, что слово, произнесённое хозяином, обладало особой властью, они последовали за ним под зияющую арку.
Долго они блуждали внизу по тем тёмным областям стигийского мрака, где луна и звёзды являются мифом, спускались вниз по подвалам и подполам, и ещё глубже. Здесь были низкие каменные ступени, ведущие вниз, и арки, слишком низкие, чтобы под ними могли пройти люди в полный рост. Крысы со злобными глазами жадно наблюдали за людьми. Всё глубже они шли, всё глубже, и слышали один лишь дьявольский свист внизу, и даже свет от свечи старика жутко дёргался перед ними, зловеще маня за собой. Они миновали много коридоров в этом путешествии, над входами в которые были начертаны знаки, которые намекали на вещи, о которых забыли даже Старшие Боги. Эти тёмные проёмы тянули к себе троих гостей, несмотря на постоянные предупреждения старика, пока в конце одного зала они не увидели далёкие звезды, и ужасный смешок донесся с холодным ветром до того места, где они остановились... Они больше не видели коридоров. Но поспешив по узкому проходу к развилке, они избрали левый проход мимо древнего алтаря в кругу стоячих камней и быстро достигли бескрайней пещеры, догоняя испуганные тени, бегущие перед ними. Здесь свеча в руках старика погасла, и тени оставили свои укрытия, чтобы вновь встать на страже и скрыть древние тайны; но здесь было совсем не темно. Ибо в этой пещере была яма, настолько огромная, что её противоположный край терялся из виду, а из её зияющей пасти лился туманный свет. В ней и находился источник свиста.
Старик подошёл к краю ямы и заглянул в её глубины. Огни играли на его морщинистом лице, они очень отчётливо показывали каждое ужасное выражение, возникающее на нём. И когда трое гостей подошли ближе, он сказал им сдавленным шёпотом, едва слышным на фоне демонических флейт, что это гробница, где бурлило и кипело Невыразимое; то древнее зло, что напугало Старших Богов; они стремились упрятать его под последним связывающим и ослабевающим от старости заклинанием; по этой дьявольской причине старик должен навсегда сохранить столбы и Знак Старших. И он не может подвести тех, кто доверил ему эту службу, ибо тогда само проклятие Ноденса падёт на его голову; даже если звёзды примут правильное положение, и дети Азатота восстанут из самых нижних ям Ада... Или они уже восстают? Разве он не слышал их тяжёлых, скользящих шагов в недрах Мира или не почувствовал ветер от их титанических крыльев? Они пришли, чтобы открыть для этой мерзости Путь к возвращению, как это предсказывали Пнакотические Рукописи, и это то, чего боялись все люди. Пусть приходят! На что им надеяться и что они могут сделать, пока он, Джэйлор, Хранитель Знака Старших, всё еще жив? Тогда он закричал, и его глаза загорелись святым огнём. Но прежде, чем кто-то смог понять, что происходит, нечто, подобное реке горящей смолы выскользнуло из ямы, и утащило этого старика в бездну.
ГЛАВА II
ЙОК НЕКРОМАНТ
Воистину, добрым батракам из Ворнаи было известно, что Йок, толстобрюхий писарь с Улицы Лягушек, был колдуном, достигшим немалых высот в своём тёмном искусстве; и когда случилось так, что многие из числа батраков загадочно и при странных обстоятельствах исчезли, эти же добрые люди вопиюще быстро и без доказательств возложили вину на этого писаря.
Йок пришёл в город через Ворота Туманов. В это же серое утро, на рассвете, трое сумасшедших спустились с холма, который находится за пределами Ворнаи, пугая всех своими криками о тварях из теней и о конце Мира. Этот был один из особенных дней, отмеченных городскими летописцами, что носили фиолетовые одеяния - хотя неясно почему день был особенным, из-за прихода ли Йока или из-за этих сумасшедших. Летописцы по-прежнему пересказывали ужасные истории о Старике, О Котором Никто Не Любил Говорить. И кто-то заметил поразительное сходство между этими сумасшедшими и теми тремя несчастными, которые так никогда и не вернулись с ужина в зловещем Доме старика. Йок жадно слушал эти рассказы и улыбался. Летописцы также рассказывают, как именно Йок впервые выступил за разрушение этого великого Дома, который некоторые называют Домом Червя, без какой-либо разумной причины, и особенно настойчиво Йок призывал к разрушению пяти пугающих столбов, что охраняют дом. Но людям не нравилось его мягкое дряблое лицо и крошечные глаза, и они также боялись гнева странных богов.
Вскоре после этого Йок арендовал заброшенный храм малого бога на Улице Лягушек и стал жить в нём. Он зарабатывал заказами по написанию бумаг, но на досуге практиковал страшные тауматургии, о чём свидетельствовали старые женщины. Нигде не записано, в каком месте решили жить те трое безумцев.
Вскоре возмущённым батракам стало очевидно, что толстяк вовсе не намерен вести себя должным образом, в соответствии с местными обычаями. Йок отверг справедливых городских богов, Нашта и Каман-Тха, и поклонялся кумиру, вырезанному из нефрита. Он вглядывался в дымчатый кристалл, в котором танцевали тонкие тени - и смотрел на весь мир, как на кальмара с ушами. И когда жрецы Нашта и Каман-Тха пришли, чтобы увещевать его против этого злого идолопоклонства, Йок только сделал любопытный жест левой рукой и ужасно засмеялся. Он забрал что-то у жрецов и держал это в заключении в маленькой коробке из чёрного дерева, и подвергал его необъяснимым пыткам. И его ужасный отказ от еды, которую ели остальные, вызвал в народе много вопросов: почему Йок такой ожиревший и является ли он смертным? Такие слухи Йок всегда находил увлекательными. И если бы тогда была раскрыта точная природа некоторых посетителей, пришедших вместе с Луной, сомнительно, чтобы сплетники посмели бы произнести ещё хоть одно слово.
Поэтому, когда продавец мирры исчез однажды вечером ровно за две недели до Вальпургиевой Ночи, казалось вполне естественным, что в этом замешан Йок, и никто не удивился.
Сколько лет требуется, чтобы камень превратился в пыль? Настолько далеко в прошлом Йок посетил Того, кто носит жёлтое одеяние, чья шёлковая вуаль дьявольски выпучивалась. Йок слушал безголосого оракула Бокруга, странно пищащего об ужасной гибели Сарната. Йок долго листал своими бледными, дрожащими руками плесневелые свитки по чёрной магии и другим безумным знаниям, выменивая их у собаколиких упырей, которые воровали книги из охраняемых тенью склепов Ленга. Он отправил свою душу посмотреть на долину Пнат и мрачные ониксовые стены Кадата в Холодной Пустыне, где не ступала нога человека. Там душа Йока произнесла отвратительные мантры и невыразимое имя Азатот, и она отчаянно искала что-то в вековых коридорах безумия, пока хищные Стражи не вынудили душу Йока сбежать. Ночью под прокажённым лицом Луны он смёл пыль, милосердно скрывающую то, что спит в некоторых нетронутых могилах.