Присев на корточки в темноте с мечом в руке, Тиш бормотал самому себе про Темный Камень неизмеримой ценности, что охраняется Ночью в легендарном Мхоре, про аморфного Ксиурхна, ядовитой душой которого является этот камень. Тиш бормотал про Ксиурхна, который сидит в высокой башне в темноте и разговаривает с Другими Богами, чьих методов наказания вор больше всего должен опасаться. Но Ксиурхн не может противостоять священному талисману богини Н'тсе-Кааамбл, чьё великолепие разрушает миры. Тиш, пребывая во тьме своего расшатанного ума так и не заметил, что талисман из его пальцев без шума похитили жрецы в жёлтых масках...
А затем Ксиурхн спустился вниз по лестнице вместе со своей душой, чтобы ответить на этот упорный стук в дверь.
ГЛАВА IV
СМЕРТЬ СНОВИДЦА
В Ультаре, что лежит за рекой Скай, есть тайная дверь, о существовании которой ходят только предположения. Дверь эта открывается в сторону аллеи, куда не смотрят никакие окна. С одной стороны от двери находится здание городского совета, а с другой - булочная Вота. Об этой двери говорят, что за ней спрятан алтарь; по мнению тех, кто лишён воображения, он сделан из обычных человеческих костей. На алтаре сидит тот странный и подозрительный идол, которого в некоторых туманных писаниях называют Хранителем Снов. Там он прячется в темноте за этой ложной дверью, терпеливо ожидая тех, кто всегда приходил в поисках того, что может предложить только этот незаконный идол; и всегда после этого он складывает свои гонорары в маленький расписной ящик, молва о котором нарушает сон богов. Что представляли из себя эти гонорары, легенды говорят неохотно, намекают лишь на то, что об этом однажды узнал лишь Снирет-Ко; а судьба Снирета-Ко остаётся предметом мрачных предположений.
До сих пор в Ультаре рассказывают, как всё тот же Снирет-Ко дни напролёт возжигал фимиам в левом ухе изображения Нашта, чтобы запутать его восприятие, иначе Нашт возмутился бы, видя, что его последователи творят грех; они читали молитвы в другое ухо бога. И Снирет-Ко варил золотое вино с травой, которую очень любили кошки, живущие при храме. Но эта трава до сих пор не использовалась для изготовления вина. Кошки с радостью принимали пену, оставшуюся после того, как жрецы всё выпивали. Но, несмотря на то, что Снирет-Ко обладал глубоким знанием самых священных традиций слабых земных богов, или, возможно, из-за них, в конце концов, тайна и красота этих традиций были для него потеряны, потому что его ум распознал небытие богов. И в то время, как Нашт со своими братьями на вершине неведомого Кадата хохотал над какой-то злой шуткой и не заботился о делах людей, Снирет-Ко отвернулся от своих богов и вышел на пустынные улицы.
Неизвестно, куда в ту ночь завели его скитания, об этом ведомо только грациозным кошкам, но они только равнодушно сидят и чистят свои усы, после своего путешествия по неизвестным тропам. И мы не принимаем во внимание печальные бормотания разочарованных продавцов ладана, которые не могли уснуть из-за плохих мыслей. Возможно, даже Снирет-Ко не знал, куда приведут его собственные ноги. Что-то почувствовало его там, на вымощенных булыжником переулках, печально бормочущего про себя о потерянной вере; ибо затем приглушённое пение вывело Снирета-Ко из ночи в тот тусклый, зловонный переулок, о котором шептали, что он может находиться где угодно. Его заманили в потайную дверь, куда все входили в нужное время, и кто-то запер дверь за спиной Снирета-Ко.