— Да я и сама не большая поклонница мяса, — сказала я, прожевав очередную кисло-сладкую ягоду (вкусно-то как!), — недавно выяснила, что с голоду съем все, что угодно, но мясо будет последним, на что я наброшусь.
Эмбра заволновалась, даже схватила меня за руку через стол:
— Что случилось? Почему ты голодала? — ее бровь слегка дернулась, она обратилась к мужу, — Камень, ведь, должен стабилизировать их мир, остановить исчезновение злаков и других источников пищи.
Я поспешила на защиту бедного оверлорда:
— О, нет, нет, еды на Земле навалом, но папа с мамой… Они… я… — кажется, сегодня один из тех дней, когда я не могла ни подумать, ни сказать ни слова о родителях, без того, чтобы адская боль не начинала рвать меня на части.
— Ее родители погибли в горящем доме, — проурчал Лексен. Ты смотри-ка, он откуда-то знал, хотя я всего не говорила! — в деле об этом написано.
Ах вон что! Гаденыш читал школьные документы! Взгляд мой был яростным, сказать ничего не могла, но зато гнев прогонял тоску.
— У нее есть ожерелье с камнем Старлайт, — продолжал он, — ее приемные родители исчезли по приезду в Асторию, их будто завели туда нарочно. Эмма связана с нашим миром больше, чем мы все могли подумать, — закончил он.
Роланд отложил зеленый надкушенный яблокоподобный фрукт. Слова сына, казалось его ничуть не удивили. Я вся подалась вперед и изо всех сил сосредоточилась, чтобы лучше услышать и запомнить каждое слово.
— Члены Совета передали мне, что Эмма очень важна в одном их расследовании, — устремил он на меня добрые глаза, — хранители тайны обязаны выходить на связь и отмечаться раз в двести сорок четыре земных дня. Одна семья пропустила последнюю перекличку.
О, Господи, нет, только не это!
— И что, они полагают, что пропустила перекличку именно моя семья? — внутри уже клокотала паника и душила меня как коварный дым. Голос сразу же сел. Надо было, конечно, спросить кто такие хранители, и какой секрет они хранили, но голова была занята только последними словами Роланда.
Он грустно улыбнулся:
— Да. Мы думаем их выследил и убил Даэлайтер, добивающийся расторжения договора между нашими мирами.
— Как… как я выжила в огне? — с трудом выкашляла я, — огонь… очнулась только на улице.
Он покачал головой:
— Могу только догадываться… Возможно, они предпочли спасти тебя, унеся секрет в могилу. — Его взгляд блуждал по детям. — Я бы сделал все, чтобы защитить семью.
Сердце дрогнуло и разлетелось, подобно воздушному шарику, наполненному осколками стекла. Острые края разорвали на части внутренности. Я наклонилась вперед, обняв себя руками, чтобы кровь не так сильно хлестала. Знаю, крови не было, но казалось, будто все тело кровоточит от тысячи открытых ран.
— Хватит, — резко прервал Лексен отца. Я даже не заметила, что Роланд продолжал говорить.
Я вскочила, стул отлетел в сторону. Терпеть больше не было сил. Я выбежала на улицу под ровный теплый свет драконьего пламени и свернула в ближайший сад. Нужно было как-то отвлечься от этой ужасной мысли: страшный пожар — не стечение обстоятельств и не несчастный случай.
А убийство.
Папа с мамой, которые, как выясняется, врали мне всю жизнь, были хладнокровно убиты. Они прятали какой-то секрет даже от меня, чтобы защитить. Похоже, я многого о них не знала и даже не подозревала, что они связаны с этим миром. Но они по-настоящему любили меня. Эту любовь они доказали страшной жертвой, о которой я бы ни за что никогда не попросила.
Ноги подкосились.
— Зачем? Для чего вы спасли меня? — кричала я, — Уж лучше умереть, зато с вами!
Всхлип шел за всхлипом, сотрясая все тело, слезы текли ручьем. Сильные руки подняли и поставили меня на ноги. Неизвестно сколько времени я валялась в саду, оплакивая родителей. Как и тогда, на балконе, Лексен, молча, был рядом, а я рыдала у него на груди.
— Зачем они спасли меня? — все бормотала я, не в силах остановить слезы и жуткую боль.
Рука легла на мой позвоночник и начала двигаться вверх и вниз. Хоть иногда он и вел себя странно, но успокаивать меня Лексен точно умел!
— Они спасли тебя всего лишь потому, что ты — самая важная часть их жизни, Эмма Уолтерс. Они так гордились бы, увидев, какая ты сильная.
От удивления я даже отстранилась, вытерла слезы:
— И что, ты действительно думаешь, что я сильная? Ведь я постоянно только и делаю, что реву у тебя на плече.
Темные глаза вспыхнули. Искорки, пробежавшие по зрачкам, зачаровывали.
— Ты воюешь со мной с самой первой встречи. Изо всех сил стараешься найти своих опекунов. Ты очень упрямая и яростная. Хоть я тебя еще мало знаю, но чувствую, ты достойна носить старлайт.
Что это было? Лексен только что сделал мне комплимент? Мне — человеку?
— Спасибо, — голос охрип, — тяжело знать, какой ценой я выжила. Выходит, я многого о них не знала… А кто такие хранители тайны?
Хранители тайны хранят тайну — это ясно. Но вот какую тайну? Какое отношение папа с мамой имели к Надмиру?
Мы все еще стояли рядом, но уже не соприкасались.
— Земные правители понимали, что наша раса гораздо сильнее, — медленно начал он, — поэтому хотели гарантий, что в случае войны, например, мы не передумаем и не заберем камень. По условиям соглашения Дрэго поместил камень в нужное место. Было решено создать тайное общество из людей, тоже знавших местонахождение камня. Таким образом около сотни самых образованных землян узнали о договоре. Четверо беременных женщин из их числа были выбраны отдельно. Их дети родились в Надмире. Каждый из четырех новорожденных был связан с одним из домов. Им было известно местонахождение камня.
— Откуда? — спросила я. — Это ведь практически невозможно.
Лексен пожал плечами.
— Я не знаю всего. Договор был заключен до моего рождения. И известно о нем немногое, потому что все должно было держаться в секрете. Но отец рассказывал мне, что первая семья хранит подсказку, как найти вторую семью.
— Которая подскажет, как найти третью, — догадалась я.
— Да, — кивнул он, — и четвертая хранит карту, по которой можно найти камень. Эта карта соединена с Дрэго. Так что если камень спрячут в другом месте, она изменится. Это значит, что от людей утаить камень не получится.
— Моих родителей убил тот, кто хочет найти камень? — Все эти факты начали складываться в единую картину, от которой стыла кровь.
— Так считает совет.
— И кто же из моих родителей был рожден в Надмире?
Лексен едва заметно пожал широкими плечами.
— Вряд ли мы это теперь узнаем. Но кто бы из них ни был, он мог хранить секрет нахождения второй семьи. А это означает лишь то, что у нас возникнут большие проблемы.
Где-то в глубине моей памяти мелькнуло одно далекое воспоминание, хранившееся там годами. И я попыталась восстановить его как можно полнее.
— Мама рассказывала мне эту сказку, — начала я, чувствуя, как голос набирает силу, — каждую ночь на протяжении многих лет. Она перестала лишь тогда, когда мне исполнилось шесть или семь. Потому у меня лишь смутные воспоминания об этом. Но я уверена, что она рассказывала мне о мальчике, который смог оседлать дракона. Она называла его «особенный». Нет… «избранный». Я точно не помню, но, кажется, его лучшим другом был мальчик-русалка. Втроем, вместе с драконом, они могли плавать в озере.
Я вновь перевела взгляд на Лексена, который продолжал хранить молчание.
— Звучит так, словно она была неплохо осведомлена о нашем мире, — наконец сказал он.
— Это ведь был ты, да? Избранный? Мальчик, оседлавший дракона?
Он протянул руку и коснулся пальцами моей щеки, смазав большим влажную дорожку, оставленную слезами.
— Когда я был младше, — сказал он, — еще до метаморфозы, мы с Кенитой могли путешествовать по разным участкам. А Ксандер Роял — один из моих старых друзей — тот самый мальчик-русалка, о котором она рассказывала.