Дэскас засмеялся, из его глотки донёсся тревожно глубокий, лающий звук.
— Едва ли могу винить его за это. Вы, люди, очень вкусно пахнете.
Волшебник странно посмотрел на своего спутника:
— По сравнению с чем?
— С овцами, — мгновенно ответил дракон, — или, что хуже — с козами. Они пахнут ужасно, хотя, если честно, я бы в любое время предпочёл корову, или ещё лучше — лошадь, а не человека. Никогда не пойму, почему твоя семья настойчиво кормит меня козами. Есть так много вариантов получше.
— Козы дешевле, — проинформировал его молодой маг. — Даже мой отец разорился бы, скармливая тебе коров каждый день. — Он попытался не думать о драконе, поглощавшем лошадей — почему-то этот образ тревожил его больше, чем мысли о Дэскасе, пожирающем людей. — Как часто ты думаешь о том, чтобы есть людей?
— Только во сне.
«У Мойры, наверное, было очень не всё в порядке с головой, когда она создавала его личность», — подумал Мэттью.
— Тебе действительно снится такое?
Дэскас снова засмеялся:
— Нет. Обычно мне снятся олени, или лошади.
— Какое облегчение.
— Хотя иногда я воображаю их, обрызганных сверху вкусным человеческим соусом, — продолжил дракон.
Вот теперь он точно знал, что Дэскас дурил ему голову. У его спутника было причудливое чувство юмора.
— Как вообще можно сделать человеческий соус? Драконы не готовят.
— Признаю, готовку людей — ха-ха — я не понимаю, однако я бы предположил, что их можно просто-напросто раздавить в кашу. Разве это так трудно?
Мэттью не мог не засмеяться, но чуть погодя добавил:
— Просто помни вот что: тебе нельзя есть людей, никогда.
Дракон вздохнул:
— Даже плохих людей?
Это что, был сарказм? Голос Дэскаса был слишком чужеродным для нормального человеческого диапазона интонаций, чтобы сказать точно, и не будучи способным слышать его мысли напрямую, Мэттью не мог знать истинный смысл его двусмысленных слов.
— Даже плохих… если только я тебе не разрешу.
— А что насчёт мёртвого?
— Э?
— Что если он уже мертв? К примеру, если бы мы нашли какого-то человека, упавшего со скалы, и он уже был бы мертв? Было бы неправильно позволить ему зря испортиться…
Мэттью без всякого выражения уставился на Дэскаса:
— Нет.
Дракон запыхтел:
— Ладно.
— Мы закончили с этой темой? Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы вытащить нас отсюда.
— Поскольку ты отказываешься быть объективным по этому вопросу, то, полагаю, закончили, — ответил Дэскас, но после короткой паузы снова заговорил: — Постой, а если он хочет, чтобы я его съел?
Молодой волшебник уставился на него с открытым ртом:
— Как такое вообще может случиться?
— Я слышал, что иногда представители вашего вида убивают себя.
— Ты имеешь ввиду самоубийство? Это противозаконно. Тебе не следует это делать, даже если кто-то попросит. С чего ты решил, что так вообще можно?
Дракон откашлялся:
— Мне нравится помогать людям.
Мэттью снова с трудом подавил смех. «Столько было драконов на выбор, но — нет, я конечно же выбрал комика». Затем ему в голову пришла ещё одна мысль:
— Когда ты ел в последний раз?
— Вчера.
Для дракона один день — это недолго. Они имели тенденцию есть большие объёмы пищи, а потом делать перерыв на несколько дней или даже неделю, хотя это сильно зависело от того, насколько они напрягали свои силы. «Значит, он определённо не голоден».
— Позволь мне сосредоточиться, — сказал Мэттью. — Это будет непросто. — Открыв мешочек у себя на поясе, он запустил туда руку, чтобы вытащить предмет, который, как он считал, мог ему помочь, однако его пальцы уткнулись в дно мешочка в считанных дюймах от горловины. Хотя для большинства такого рода контейнеров это было бы нормальным, для его собственного это было не так. Этот мешочек был зачарован, чтобы открываться во вне-измеренческое пространство, в котором Мэттью хранил разные предметы.
«Конечно же, здесь он не может работать», — осознал он. «Я больше не на той же грани бытия. Та полу-грань не находится близко к этой». Эта мысль отрезвляла. У него там было много полезных предметов, и отсутствие возможности их достать серьёзно ограничивало его варианты. Он наскоро подсчитал то, что у него оставалось: «одежда, меч, кинжал, столовый нож, и, в общем-то, всё». О, ну, ничто не говорило о том, что он обязан был оставаться здесь надолго. Если будет нужно, он всегда мог просто вернуться, и забрать всё, что ему было нужно.