На столе, так сильно напомнившем мне горизонтальную дыбу, громко стонал от боли крепкий симпатичный парень, чем-то напомнивший мне Шоусси… на миг мне показалось… и я чуть было не потерял контроль над собой, слава Богу, вовремя понял, что Шоусси здесь быть просто не может… Так вот, парень был растянут на этом столе, руки его были перекинуты через блок, что явно причиняло ему сильную боль. На бёдрах и животе бедняги виднелись цепочки ожогов, соски были сжаты какими-то массивными зажимами, и при всём при этом он находился в возбуждённом состоянии. Сначала я удивился, но потом заметил, что член несчастного перетянут у основания тонким кольцом и кончить он просто не может. Член парня, кстати, выглядел не просто стоящим, а опухшим, и имел нездоровый синеватый оттенок так же, как и мошонка. Ох, боюсь, что после этой забавы свою основную функцию он исполнять просто не сможет, и беднягу спишут в расход, как бесполезный хлам.
Харрате, заметив мой обалдевший взгляд, сыто улыбнулась и хлестнула тонким хлыстом по мошонке парня. Тот издал стон… закричать он просто не мог, предусмотрительная садистка вставила ему в рот какую-то хрень… и забился в путах, рискуя вывернуть руки.
Ещё один парень сидел поодаль, на коленях, скорчившись. Я пригляделся и увидел, что в этой позе он зафиксирован насильно, сдвинуться не может, а в подбородок ему упирается нечто вроде острой двузубой вилки, размером с руку от кисти до локтя. Смысл пытки был в том, что парень должен был постоянно задирать подбородок, чтобы серьёзно не пораниться, а в такой позе от этого сильно сводило мышцы, возникали болевые судороги… И время от времени он всё-таки был вынужден опускать голову. Стоял он так явно долго, весь подбородок и шея были испещрены кровавыми потёками, глаза пустые и тусклые от боли…
Но то, что я увидел напоследок, было ещё хуже. Клетка… Она тоже не пустовала. В ней стоял на четвереньках в скорченной позе, так что колени были подтянуты к подбородку, а задница нелепо отклячена назад, худенький белокурый парнишка. Вот на нём просто не было живого места, так он был избит и исхлёстан. Похоже, Харрате ещё и насиловала его чем-то, задница парнишки тоже была испещрена кровавыми потёками, и кровь явно текла из разорванного ануса.
Но хуже всего было то, что мой артефакт, определяющий изгоев, дал о себе знать. Похоже, что этот парнишка… на вид ему было лет шестнадцать, а то и меньше, вот сука-то… Он же дитё ещё… Так вот, похоже было, что этот парнишка один из двоих, которых мне нужно было найти. Видимо, я так легко согласился на эту авантюру, что мой Дар мне подсказывал – я наконец-то найду то, что мне нужно. Ну, и что теперь с этим делать?
Харрате же улыбнулась, явно приняв мою растерянность за испуг, и насмешливо сказала:
- Рада, что моя милая Ливви приняла правильное решение. Ты ведь понимаешь меня, не так ли? Или это всё-таки не разум, а дрессировка, как у этих?
Презрительный кивок в сторону троих несчастных. Но вот, что я заметил – мужчина на дыбе на слова Харрате никак не отреагировал, он действительно, как животное, радовался краткой передышке от боли, а вот глаза парня, которому в подбородок упиралась «вилка», на миг стали осмысленными, и в них полыхнула такая ненависть… Такую же вспышку я уловил и от парнишки в клетке. Ого… А ведь эти двое вовсе не так тупы, как остальные здешние самцы… Или Харрате всегда доставалось всё лучшее? Но если они разумны, что ж она их так гнобит-то?
Харрате ещё раз злобно улыбнулась и спросила:
- Так ты понимаешь меня?
- Понимаю, - выдавил я. Как-то мне от всех этих зрелищ не по себе стало.
- Понимаю, суонна! – рявкнула Харрате. Я решил до поры, до времени не дразнить гусей и повторил:
- Понимаю, суонна!
- Вот так-то лучше! – ухмыльнулась садистка. – Жди своей очереди, самец!
- Да, госпожа, - коротко сказал я и, повинуясь жесту Харрате, присел на корточки у стены, стараясь покачественнее слиться с окружающей обстановкой. То, что Харрате… мягко говоря… не совсем нормальна, мне было уже понятно. Удивительно только, что во время нашей первой встречи она выглядела настолько вменяемой. Да и её подданные… Как бы то ни было, они вряд ли допустили бы, чтобы ими управляла буйная психопатка. Значит, свою ненормальность Харрате умело скрывала, отрываясь на беззащитных самцах. Единственный крупный прокол – это смерть матери Ливви и Ливена.
Возможно такое? Возможно. Если учесть, что женщины веками получали потомство от неразумных самцов – мало ли, какие возможны генетическое аномалии… помимо прогрессирующей тупости некоторых особей. Я, само собой, не психиатр, но поведение Харрате здорово смахивает на поведение маньяка. И не просто маньяка, а социопата. Такие товарищи в быту могут быть милы и обаятельны или вообще тихи и незаметны, но не дай Бог попасться им на узкой дорожке… Тот же самый Чикатилло, загубивший пятьдесят с гаком душ, был вполне себе тихим и мирным, соседи его вообще подкаблучником считали.
А с Харрате… Видимо, так звёзды сложились. Её до сих пор не считают ненормальной только потому, что со своими обязанностями правительницы она худо-бедно справляется… А вот на беззащитных мужиках отрывается вовсю. И на фоне того, что мужчин здесь разумными не считают, её забавы прокатывают. Может, и другие так же развлекаются, почему бы и нет? Отсюда, возможно, растут ноги у её сопротивления идеям Ливви. Если самцам удастся вернуть разум, их уже не удастся безнаказанно мучить и убивать, отдушина исчезнет, и Харрате превратится в того, кем, собственно, и является – в буйную неуправляемую психопатку.
Стоп. А ведь эта гадина не планирует возвращать меня Ливви. Если я разумный – значит, не укладываюсь в её схему окружающего мира, а это значит, что выйду я из её покоев только ногами вперёд. И неважно – буду я петь как пташка о тайнах Ливви или молчать, как Зоя Космодемьянская на допросе. Конец будет один. Ох, я придурок! На что же я подписался-то? И что теперь делать?
Что же касается Харрате, то она явно решила устроить для меня представление. Суонна коротко свистнула, и из противоположного угла появилось… нечто. Я даже не сразу сообразил, что огромная серая зверюга с короткой шерстью, купированным хвостом и тупой мордой – самая обыкновенная собака, только большущая, в красноватом свете светильников это существо выглядело сущим исчадием ада.
Харрате коротко свистнула и скомандовала нечто непонятное, и зверюга, оказавшаяся кобелём, вспрыгнула на скорчившегося в клетке парня и стала совершать характерные движения, какие совершают кобели во время случки. Парень слабо вскрикнул, зажмурил глаза, из-под закрытых век потекли слёзы… Харрате насмешливо посмотрела на меня, я опустил глаза, она торжествующе хмыкнула. Видимо, решила, что я полностью раздавлен и деморализован.
Меня и впрямь затрясло. Но не от страха. От злости. Нет, такое терпеть нельзя, надо что-то делать, тем более, что я на очереди явно следующий, вон как глазки у Харрате заблестели.
И тут мою голову пронзила сильная боль – словно изнутри под черепушку залили жидкий огонь. Я охнул… но боль быстро прошла. Зато все находящиеся в комнате мне показались словно опутанными тонкими разноцветными нитями. Это что такое? Такого мой Дар ещё не откалывал, но раздумывать было некогда.
Я взглянул повнимательнее на ухмыляющуюся Харрате. Разноцветные «ниточки», которые опутывали всё её тело, в основном имели симпатичный ультрамариновый цвет, в районе паха – грязно-красный, а вот в районе головы… «Нитки» выглядели какими-то растрёпанными, словно изъеденными невидимыми вредителями. Ого… Неужели я вижу нечто, показывающее здоровье суонны? Не знаю, что это такое, но с головушкой у неё явно напряг, как я и предполагал. А никак нельзя эти «нитки» порвать? Откинет суонна тапки - и Ливви сумеет убедить Совет. Во всяком случае – ни мне, ни этим несчастным хуже точно не будет. Только вот как это сделать?