По дороге Люсьена болтала, не останавливаясь. В основном восхищалась всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами восходящей футбольной звезды. Глаза её лихорадочно блестели. Рита даже подумала, что у подруги есть реальный шанс заделаться футбольной фанаткой. Вообще то, Рита прекрасно помнила, что с господином Подольским Люсьена познакомилась на вечеринке у какой-то продвинутой пары молодожёнов, она бывшая волейболистка или баскетболистка, он футболист. На вечеринку Люсьена попала случайно в качестве чьей-то приятельницы. Было шумно и весело. Но вошёл он, то есть господин Подольский, и все бросились его поздравлять. Всё-таки человек едет играть в Штаты. Среди других девиц, желающих познакомиться со звездой, оказалась и Люсьена. Ей удалось пару раз с ним потанцевать. Господин Подольский попросил её телефон. Но за три недели он ни разу не позвонил, а теперь, наконец, вспомнил о длинноногой блондинке и набрал её номер. Люсьена увидела в этом хороший знак. Позвонил, получается, помнит. А что через три недели, так он очень занят. Если парень звонит именно тебе перед отъездом, значит, когда вернётся, захочет с тобой встретиться. Обезьянка — просто предлог! Эту истину Люсьена втолковывала подруге целые полчаса, пока не приехали.
Новый посёлок выглядел не слишком презентабельно. Три-четыре полностью построенные дома. Десяток строений разной степени готовности. В отдалении просматривались несколько покосившихся деревянных домиков бывшей деревни Малые Лужки. Когда-то здесь наверно зеленели пышные луга среди леса, но теперь преобладали холмы из рыжей глины, скупо покрытые невзрачной растительностью, да канавы. Пойдут дожди, в посёлке и окрестностях будет ни пройти, ни проехать. Поначалу унылый пейзаж Люсьену разочаровал. Она ожидала увидеть ряды аккуратных по западному типу коттеджей и ухоженные лужайки. Но вскоре оптимизм к ней вернулся.
— Представляешь, Ритка, как здесь будет здорово через пару лет! А воздух какой!
— Не могу представить, — скромно ответила Рита.
Такси последний раз со скрипом выбралось из ямы и остановилось перед трёхэтажным домом из белого силикатного кирпича. Дверь открыл сухощавый парень среднего роста в шортах и фирменной майке. Хозяин чмокнул Люсьену в щеку, скользнул оценивающим взглядом по Рите. Не красавец, отметила про себя Рита. Маленькие карие глаза звезды чересчур близко сдвинуты к переносице, длинный кривой нос, наверно после травмы, и тёмные до плеч волосы, которые не мешало бы вымыть.
Хозяин дальше прихожей девушек не пустил. Рита заметила десяток бутылок из-под водки и коньяка в углу и новый диван с отломанным подлокотником. От господина Подольского ощутимо попахивало перегаром.
— Перед тем, как отвезёшь Симу Макарычу, заедешь к ветеринару, чтобы он осмотрел её и выписал справку. Макарыч мужик основательный, и больное животное в свой приют не возьмёт. У него там квартируют питомцы богатых людей, боится, чтобы, чем не заразились. Адрес врача в ветеринарном паспорте, — деловито объяснял футболист.
— Покажу твою любимицу ветврачу, не сомневайся! — кивала Люсьена.
— Вы, девчонки, появились как раз вовремя! Одна добрая душа скоро подъедет. Надо же кому-то отвезти меня в аэропорт! А, вот и она!
Новый тёмно-серый бумер подъезжал к дому. Подольский быстро поднялся по лестнице на верхний этаж и вынес маленькую обезьянку с длинным большим хвостом. Без лишних церемоний футболист сунул животное и синий ветеринарный паспорт в руки Люсьены. Обезьянка сжалась в комок и грустно посмотрела на Риту большими карими глазами. Милая ласковая девочка. На первой странице паспорта была указана её кличка Семирамида. Адрес ветеринара хозяин обезьянки написал размашистым подчерком на вырванном из блокнота мятом листке.
— Всё, девчонки, мне пора! — звезда футбола вытолкнул подруг с обезьянкой за порог и закрыл дверь на ключ. — Чао, Блонди, увидимся! — Парень на прощанье небрежно поцеловал Люсьену, вскинул на плечо увесистую спортивную сумку и поспешил к бумеру.
Добрая душа оказалась длинноногой брюнеткой в коротеньких шортиках. Люсьена глянула на хорошенькое кукольное личико девицы с бумером и помрачнела. Накачанные силиконом ярко-розовые губы «доброй души» раскрылись в ослепительной белозубой улыбке. Подольский поцеловал брюнетку и по-барски расселся на заднем сиденье бумера.