– Катюш, пол и куртка – это такая ерунда. Главное, что ты сейчас в порядке. Я очень виноват в том, что случилось, но тебе совершенно нечего стыдиться, – Андрей медленно гладил ее по спине, утешая, и от этого Кате стало понемногу легче. – Ну же, не плачь. Давай я заварю горячий сладкий чай, как ты любишь, ты выпьешь, успокоишься, и все у нас будет хорошо. Давай?
Комментарий к Глава 29. Выслушай меня, пожалуйста…
Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов - именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.
Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!
========== Глава 30. Все нормально ==========
Когда Андрей открыл глаза и увидел Катю, первой мыслью было «Так не бывает». Катя словно возникла неоткуда. Он не слышал звука открываемой входной двери, не слышал, как она подошла. К тому же, Катя почему-то была без тапочек, хотя раньше всегда надевала их дома. Она ему снится? Но почему тогда в сон вторгся звонок от Зорькина? Отголосок событий дня?
Катя взяла его мобильник и села в угол дивана, поджав под себя ноги. Во время разговора с Зорькиным она все больше хмурилась, и это убедило Андрея, что он не спит. Если бы он уснул, ему бы снилось что-то хорошее, вроде поездки с Катей на дачу в конце лета, когда созрели яблоки и начали цвести астры. А сейчас Катя, каким-то непостижимым образом оказавшаяся в квартире, говорит с Зорькиным, и тот ей наверняка втирает, что во всех ее бедах виноват исключительно он, Жданов. И что такую мерзость, с которой у них с Катей все начиналось, прощать нельзя, а уж его последний «разговор» с Ромкой – тем более.
Хотелось вырвать из Катиных рук проклятый мобильник, схватить ее за плечи и заставить выслушать, пусть даже насильно. Но разве это поможет? Нет. Тогда Катя только больше обидится и уж точно не поверит не единому его слову. Оставалось только ждать конца разговора и надеяться, что Катя согласиться его выслушать. Она ведь пришла именно сюда, а не пошла напрямую в квартиру родителей…
Катя закончила разговор с Зорькиным и положила трубку, и Андрей весь напрягся, как перед прыжком в ледяную воду. Мобильник тоскливо пискнул, отключившись, и Андрей почувствовал, что тянуть дальше нельзя. Еще мгновение, и Катя встанет, возьмет свои вещи и уйдет. Он набрал в грудь воздуха и торопливо произнес, пытаясь звучать хоть сколько-то убедительно:
– Катюш, выслушай меня, пожалуйста. – Я понимаю, как все это выглядит для тебя и Зорькина, и что вы наверняка считаете меня такой же мразью, как и Денис, но…
Катя его остановила. Не захотела слушать. Даже накрыла его губы пальцами, словно запечатывая. Но если он не сможет объяснить ей все сейчас, потом шанса уже не будет! Вторая попытка тоже не удалась, Катя снова накрыла его губы рукой, не дав ничего толком объяснить, но при этом неожиданно села совсем рядом и доверчиво уткнулась лбом в его плечо:
– Андрюш, я верю. Давай я скажу, а ты просто выслушаешь, ладно? Как тогда…
Андрей замер. Верит? Действительно верит? Но… Как тогда? В отеле, где он не знал, что и говорить той нескладной доброй девочке, а она сказала все за него?.. Это неправильно, он должен все объяснить сам, все рассказать, как есть. Но отстраниться от Катиной руки не было сил, как не было сил спорить. Он медленно кивнул, и Катя, почувствовав его жест, убрала руку от его губ. Андрей подумал, что теперь она наверняка отстранится, отодвинется, но Катя пересела к нему на колени, обняла за шею и опустила голову ему на грудь, от чего стало немного спокойнее. Сердце все равно колотилось как бешеное, но страх отступил. Если Катя сказала, что готова поверить его словам, то она его простила? Не может же она после такого начала разговора сказать, что они должны расстаться. Или может?
Андрей обнял ее за талию, чтобы создать хоть иллюзию того, что он может ее удержать, и поцеловал в макушку – чтобы коснуться ее щеки и, тем более, губ, нужно было отстраниться, а делать это он опасался. Слишком уж хрупким было равновесие.
И Катюша стала говорить. О том, что слышала весь их разговор с Ромкой в прошлую пятницу. Не зря он тогда так нервничал, когда Катя так надолго пропала «в банке». Но он и подумать не мог, какая страшная буря миновала. Он тогда просто радовался, что Катя, наконец, расслабилась и перестала тревожиться, что все наладилось. Радовался предстоящим выходным и ждал подписания договора с Сашкой…
А Катя продолжала. О том, каким потрясением были для нее эти проклятые записи, показанные Сашкой при его родителях. Он тогда лихорадочно прикидывал о том, как оправдаться, и совсем не думал, что сам факт, что его родители это тоже видят, может стать для Кати еще большим ударом, чем нелицеприятная правда. Когда она сказала, что боится того, что теперь о ней думают старшие Ждановы и как ей им теперь смотреть в глаза, Андрей не выдержал и нарушил обещание молча слушать:
– Катюш, тебе там совершенно нечего стыдиться. Тут может быть стыдно только мне и Ромке. А мои родители полностью на твоей стороне.
Катя ничего на это не ответила, только всхлипнула и прижалась к нему теснее, рассказывая о том, как ей было плохо, когда она выбежала из зала. И ведь ничего в этом уже не изменишь. Он должен был тогда сделать хоть что-то, не отпустить ее в таком состоянии. Им обоим просто повезло, что с ней ничего фатального не случилось, ни по дороге, ни дома. Потерянная сумка – это такая ерунда. Сумку они заберут, куртку, если нужно, почистят или купят новую. Главное, что Катя жива.
Он гладил плачущую Катю по спине, пытаясь утешить ее и успокоиться сам. Да, он очень виноват в произошедшем, но у него еще есть все шансы все наладить. Катя постепенно затихла, успокоившись.
– Да, давай заварим чай, – произнесла она, вставая. – Только пойду тапочки надену, они наверняка в коридоре. И куртку повешу…
Андрей хотел было сказать, что куртка подождет, но почувствовал, что Катя слишком переживает из-за этой вещи и предложил:
– Катюш, а давай ты сейчас займешься чаем, а я разберусь с одеждой?
Катя согласно кивнула, и он пошел в спальню. Катины вещи лежали горкой рядом с кроватью. Куртка и сапоги были чистыми, оставалось их только отнести в коридор и повесить куртку на вешалку, а сапоги пристроить на их законное место на коврике.
Катя тем временем успела поставить чайник и подготовить заварку.
– Андрюш, у нас есть какой-нибудь шоколад? Очень хочется сладкого. Этот Воропаев просто дементор какой-то.
– А что, похож, – улыбнулся Андрей. – Шоколадок нет, а вот вишня с ликером в шоколаде точно была. Пойдет?
– Пойдет, – ответила Катя, сосредоточенно отмеряя заварку и заливая ее кипятком. – Так даже лучше.
Пока заваривался чай, Катя налила в маленькую чашечку молоко и поставила ее перед куклой домового – привычный ритуал, который они повторяли каждый вечер. Андрей наблюдал за нею, прислонившись к кухонному шкафу, и никак не мог окончательно поверить, что все в порядке. Поездку в морг можно забыть, как страшный сон, только вот нужно вызволить оттуда Катину сумку и браслет, она же наверняка расстроилась из-за потери.
Когда они сели за стол и налили чай, Катя внезапно нахмурилась и вздохнула:
– Андрюш, насчет Коли…
– Да? – ответил он, пытаясь выглядеть беспечно, хоть говорить о Зорькине хотелось меньше всего. Пацан его ненавидит, и за дело.
– В общем, Коля сказал, что был не прав сегодня и сожалеет об этом. Он и звонил-то тебе, чтобы проверить, нормально ли ты доехал домой. Задним числом испугался. Ну и передо мной пытался тебя защищать. Вы же помиритесь? Он просто понервничал и наговорил лишнего.
– Да мы и не ссорились, – растерянно пожал плечами Андрей. – Ничего особенного он не сказал. Как говорится, «проехали». Все нормально.
Катя встала из-за стола, подошла к Андрею и порывисто обняла его: