– Андрей Палыч, – выпалила Тропинкина, – ее Федька с Шурой тут же оттащили в ее же бывший кабинет, который сейчас пустует. Полицию они вызвали.
– Прекрасно. Так, дамы, без паники. Никаких комментариев журналистам или партнерам Зималетто. Мария, я сейчас дам вам ключи от моей машины и запишу номер рейса и время прилета – попросите Федора съездить в аэропорт, встретить моих родителей и все им объяснить. Когда Коля вернется из банка, введите его в курс дела. – Он осторожно, чтобы не скривиться – каждое резкое движение отдавалось болью, снял пиджак и протянул его Тропинкиной, – можете отдать его полиции, как улику. В кармане внешний диск, его можете показать, но сделайте все, чтобы его не забрали – там крайне конфиденциальная информация о компании, по крайне мере, была.
Уже садясь в Ромкину машину, Андрей вспомнил, что забыл свой телефон в кабинете. Ну не возвращаться же! Кате лучше не становилось, она то и дело ежилась, как от озноба – Андрей даже проверил, нет ли у нее температуры. Малиновский сообразил сразу ехать в частную клинику, и по коротким взглядам, которые он периодически бросал на них в зеркало заднего вида, Андрей понял – Ромка тоже боится именно за Катю.
В клинике выяснилось, что у Кати от шока резко упало давление. Ей сделали укол и уговорили прилечь, пока Андрею делают рентген и УЗИ, чтобы проверить, есть ли переломы, и исключить внутреннее кровотечение. Малиновский клятвенно обещал ей, что присмотрит за Андреем во время обследований, и Катя согласилась подождать на кровати в свободной палате. Андрей же не рискнул уходить сразу, остался с Катей, пока ей не стало немного получше, и только потом сдался врачу на обследование. Хорошо еще Малиновский включился и использовал свое обаяние на полную катушку, чтобы и врач, и медсестры пошли им на встречу. Результаты проверок порадовали – сильный ушиб, от которого и были мышечный спазм и боль в мышцах после. Это такие мелочи, по сравнению с тем, что могло случиться, не сунь он машинально в карман диск внешней памяти, упакованный в дополнительный металлический футляр… Даже без травмы ребер обошлось. Несколько дней нужно будет мазать ушиб выданным врачом гелем, и все! Когда он вернулся в палату, куда отвели Катю, она спала. Андрей решил не будить ее, но Катя проснулась буквально через полчаса, узнала результаты его обследования и окончательно успокоилась. Можно было ехать домой.
– Палыч, слушай, тут когда я с твоими и Катиными справками крутился, звонил твой отец, – вспомнил Ромка, когда выруливал с больничной парковки. – Они уже приземлились, а сейчас, наверное, Коротков их встретил и везет из аэропорта. Ты бы им позвонил, сказал, что все в норме. Дать мобильник?
– Точно, Ром, спасибо. Начисто из головы вылетело, когда в больницу ехали, перепугался из-за Катюши, – поблагодарил Андрей и торопливо выбрал из адресной книги номер отца.
Похоже, родители успели очень испугаться – отец рвался приехать к Андрею домой, чтобы проверить с мамой лично, все ли в порядке с сыном и будущей невесткой. Пришлось согласиться.
– Андрюш, ты не забудь позвонить Пушкаревым. Если они от кого-то услышат о стрельбе в Зималетто, могут очень испугаться. Тем более, ваши телефоны не отвечают, а телефон Николая отключен, – посоветовал отец перед тем, как попрощаться и положить трубку.
Катя тихо охнула и поспешила набрать домашний номер родителей. К счастью, Пушкаревы о происшествии еще ничего не слышали, и Катя убедила их, что и у нее, и у Андрея все прекрасно, а волноваться не о чем. Ее родители не спорили, но Валерий Сергеевич непререкаемым тоном сказал, что они приедут через пару часов, проведать и привести свежеиспеченную шарлотку с яблоками и изюмом, чтобы стресс снимать. Спорить было тоже бессмысленно.
Домой они с Катей вернулись до приезда родителей Андрея. Ромка проводил их до квартиры и уехал обратно в Зималетто, пообещав позвонить, если будут какие-то важные новости.
– Катюш, давай пока чай с бутербродами соорудим, я голодный, как волк, – предложил Андрей. – Только чур я бутерброды сооружать буду, а ты просто посидишь. Тебе что врач сказала? Отдыхать после стресса. Так что давай, отдыхай.
Катя покачала головой, но согласилась. На кухне Андрей первым делом налил молока в кукольную фарфоровую чашечку, которую они привезли из Лондона, и поставил ее перед куклой домового. Он никогда не считал себя суеверным, но сейчас у него было такое чувство, словно Кузьма Кузьмич, Кузенька, отвел от них беду и сон был именно советом от домового.
Комментарий к Глава 42. Кузенька
Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов - именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.
Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!
========== Эпилог ==========
Андрей был уверен, что нужно нажать на все возможные рычаги и заставить Киру ответить по максимуму. Дело не в том, что она выстрелила в него. Дело в том, что она собиралась стрелять в Катю.
Его родители соглашались. Ровно до того момента, как позвонила Кристина. Сам разговор он не слышал – как раз пришли Пушкаревы, и он вместе с Катей пошел открывать им дверь. Когда же они все вместе собрались в гостиной, Елена Александровна разложила по тарелочкам шарлотку, а Андрей принес чай и чашки, мама его огорошила:
– Андрюша, Кирочка, конечно, поступила недопустимо, но мы не можем совсем уж бросить девочек дяди Юры. Мне кажется, что когда вы с Катей будете давать показания, нужно сказать, что выстрел был случайным.
Андрей от возмущения даже не смог сразу ответить, а мама продолжала:
– Понимаешь, сынок, тут такое дело… Кира сегодня поехала к Саше. У него были проблемы с его бизнесом, а в довершение он еще и попытался поправить свои дела игрой в казино и крупно проигрался. С него требовали выплаты долга, угрожали ему. Позавчера сожгли машину, вчера подстерегли около дома и избили, а сегодня подпалили дверь в квартиру, снова угрожали. И Сашенька не выдержал. У него был пистолет, его еще дядя Юра купил больше десяти лет назад. Времена тогда были неспокойные, вот Юра и… Сашенька застрелился.
Мама судорожно вздохнула, пытаясь справиться с задрожавшим голосом. Андрей ее не торопил. Самоубийство Сашки не укладывалось в голове. Воропаев мог подличать, лгать, делать мелкие пакости, но что б вот так сдаться и…
– Сашенька оставил записку, глупую и злую. Он пытался обвинить вас с Катей – и что он не стал президентом Зималетто, и что Зималетто была на грани краха, и что его собственный бизнес развалился, так и не став на ноги, и что в казино не повезло.
– Но причем тут наши дети?! – возмутился Валерий Сергеевич. – Они этого болезного что, в казино на аркане тащили? К его бизнесу ни Катя, ни Андрей никакого отношения не имеют, да и Зималетто именно благодаря Катюше смогла отбиться от кредиторов. А уж о том, что как раз неуместное соперничество и привело к ошибкам Андрея!
Павел Олегович примиряюще поднял руки:
– Валера, с этим как раз никто не спорит. Записка Саши была глупая и злая. Он хотел обвинить в своих ошибках хоть кого-то и выбрал тех людей, кому завидовал больше всего. Извини, может это прозвучит и странно, но мне порой казалось, что Катя ему нравилась, вот он ее и… как в начальной школе, портфелем по голове. Злился, что Катя целиком и полностью на стороне моего сына, завидовал, не мог простить. А когда Андрей ушел к Кате от его сестры, и вовсе обозлился. Мне жаль, если это действительно так, но я никак не мог повлиять на взгляды Саши последние годы. После смерти Юры он очень отдалился. Или я только после смерти Юры заметил…
– Паша, – прервала его монолог Маргарита Рудольфовна, – как бы то ни было, Сашенька не пришел к нам за помощью, даже не поговорил… а сделал то, что сделал. И я понимаю Кирочку. Не оправдываю, но именно понимаю. Она потрясена потерей, прочла ту злую записку, поехала в Зималетто и ее истерика закончилась просто чудовищно. Это чудо, что Андрюша почти не пострадал. Не знаю, что я сказала бы Кристине, если бы Кирочка серьезно ранила Андрюшу. Но сейчас мне кажется, что мы должны быть милосердны. Кристина сказала, что Кирочка и так все время плачет… Я пообещала, что завтра приду с ней поговорить, и что я пообещаю убедить Андрея и Катеньку не мстить за ее поступок.