"Я не могу представить, что ты видишь во мне".
"И что же ты во мне находишь?"
"Ты умная, красивая и любящая", - говорит он. "Ты терпеливая и добрая".
"И ты тоже".
Он слегка смеется. "Нет."
"Для меня - да".
"Может быть, для тебя, но..."
"Разве это не главное?" Она игриво подмигивает.
Он целует ее в щеку. "Может, и так".
"Ты слишком много беспокоишься о прошлом".
"Ты же знаешь, я не люблю говорить о..."
"Я понимаю". Она прикладывает палец к его губам. "Но ты должен отпустить это. Ты должен простить себя и позволить себе быть счастливым. Ты должен позволить себе быть любимым. Мы нашли друг друга. Мы нашли счастье вместе. Кто знает, сколько времени у каждого из нас есть в этой жизни? Нужно принять ее, наслаждаться каждым моментом, пока есть возможность.
"Помнишь ночь, когда мы встретились?"
"Конечно, не говори глупостей".
"Новогодний бал. Ты была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел".
"Прекрати", - смеется она.
"Это правда".
"Я не самая красивая женщина, которую кто-то видел".
"Для меня - да". На этот раз он подмигивает.
"Трогательно".
"В тот вечер я тебе не очень понравился, но я полюбил тебя, как только увидел".
"Я не знала тебя".
"Тебе было неинтересно".
"Я ведь дала тебе свой номер телефона, верно?"
"После того как приставал к тебе и два часа ходил за тобой по пятам, как потерявшийся щенок".
Озорная улыбка искривляет ее губы. "Может быть, мне было немного жаль тебя".
"Но не настолько, чтобы пойти со мной на свидание. Первые два раза, когда я звонил и приглашал тебя на свидание, ты оправдывалась и отказывалась".
"Но в конце концов я согласилась".
"Что заставило тебя передумать?"
"Третий раз - это шарм?"
"Нет, Кэти, серьезно".
"Может быть, ты меня утомил. А когда я встретила тебя и увидела, какой ты милый, как я могла не влюбиться в тебя?"
"Ты спасла мне жизнь", - говорит он, и слова застревают у него в горле.
"А ты спас мою".
Он отрицательно качает головой. "Ты спасла меня, Кэти. До тебя я был никем".
"Гордон..."
"Ничем. Ничто, пока я не встретил тебя".
Она притягивает его ближе, обхватывая обеими руками. "Ш-ш-ш".
"Я так тебя люблю".
"Что на тебя сегодня нашло?" - спрашивает она, обжигая его шею своим горячим дыханием. "Ты никогда так не разговариваешь".
"Прости. Я должен говорить тебе, как сильно я тебя люблю, каждый день".
"Я знаю, как сильно ты меня любишь, дорогой".
"Правда?" - спрашивает он. "Правда?"
"Может ли кто-нибудь когда-нибудь узнать, как сильно его любит другой человек?"
Нет, думает он, не может. А иногда и не должны.
"Мне жаль", - говорит он, прижимая ее к себе.
"За что?"
"За все".
Поезд с грохотом обрывает воспоминания Гордона. Все еще прислоненный к двери, он оглядывается назад. Бизнесмен по-прежнему в отключке, но в вагоне больше никого нет.
С силой дернув дверь, он открывает ее, проскальзывает в следующий вагон и захлопывает за собой дверь.
Поезд мчится дальше, проносясь по темным туннелям под городом.
5.
Юго-Восточная Азия. Измученный, избитый и окровавленный, он цепляется за ствол поваленного дерева и плывет по грязной реке... дрейфует... к тому, чего он не знает. Но он в аду. Это он знает точно. И он не собирается покидать его в ближайшее время. Скорее всего, он никогда не уйдет, хотя это его уже не очень волнует. Ему давно уже нет дела до этого. Если он умрет, так тому и быть. Если ничего другого не останется, это положит конец этому ужасу, и что бы ни ждало его по ту сторону, хуже быть не может. В этом он уверен, даже когда цепляется за эту мертвую, плавающую штуку и смотрит, как джунгли по обе стороны проносятся мимо, словно во сне. Столько черного дыма, поднимающегося и клубящегося от горящих вещей и сгорающих людей, что, если бы он мог хоть немного поспать, все бы исчезло. Но если он так сделает, то соскользнет с дерева, погрузится в грязную, коричневую, кровавую воду и никогда не вернется. Неужели это так плохо? Почему бы ему просто не сделать это и не покончить с этим? Потому что он не доставит Аду удовольствия и не уйдет добровольно. Если он нужен Аду, ему придется взять его, оторвать и потащить в небытие, пиная и крича.