Девочка рассмеялась – писклявое детское хихиканье, на середине сменившееся грудным женским смехом. Не опуская подол, девочка развернулась, демонстрируя обтянутую трусиками попку.
Лори охватил страх. Она не понимала, что происходит, но ей почему-то казалось, что она должна все понимать, должна знать, кто эта девочка и почему она так себя ведет.
Снова повернувшись к ней лицом, девочка понимающе улыбнулась.
– Хочешь посмотреть на мою пипиську?
Развернувшись, Лори бросилась бежать.
Она уже почти дошла до Юнион-стрит, можно было бы просто шагнуть мимо девочки и оказаться на улице, но даже перспектива снова пробежать по погруженному в полумрак переулку и, возможно, столкнуться с Мэттом, была предпочтительнее того, что ей пришлось бы приблизиться к девочке, рискуя случайным соприкосновением.
Лори запыхалась, добежав до конца переулка, но она повернула влево и продолжала бежать, мимо не двинувшегося с места «Мустанга» Мэтта на противоположной стороне улицы, вверх в гору, не останавливаясь до самого своего дома.
Лори заперла двери и задернула шторы на окнах.
Ночью ей снилась та девочка, и во сне девочка лежала с нею в кровати, обнаженная. Она целовала девочку в губы, и ее губы были мягкими и ласковыми, а нежное детское тело – теплым и утонченно чувственным, а прикосновение набухающей груди – до боли эротическим. Лори еще никогда не испытывала подобное возбуждение, и хотя в какой-то момент она поняла, что в действительности ничего этого нет, что ей все снится, она не хотела, чтобы сон заканчивался, и усилием воли старалась его продолжить, подправить, чтобы досмотреть до конца. Она терлась о девочку, ощущая у нее между ног нежную женственность, и у нее начала выделяться смазка, так интенсивно, как до этого не бывало ни разу в жизни, и липкая влага стекала по бедрам, покрывая пленкой кожу. Несмотря на то что влагалище Лори оставалось нетронутым, она достигла оргазма и даже прикусила губу, чтобы не крикнуть. Наслаждение волна за волной накатывалось на нее, разливаясь от промежности во всех направлениях, и ее тело содрогалось в непроизвольных спазмах.
Когда Лори наконец проснулась, она обнаружила, что у нее начались месячные.
Глава 3
Нортон
В этот год осень пришла рано. Был еще конец августа, только-только начались занятия в школе, но деревья за окном классной комнаты уже светились красной и желтой радугой на фоне тусклой серости неба Айовы.
Нортон Джонсон терпеть не мог в такой день находиться в помещении. Это противоречило всем позывам его тела, и именно в такие дни он всерьез подумывал о том, чтобы принять предложение совета попечителей и уйти на пенсию.
Однако о выходе на пенсию не могло быть и речи. Повернувшись к классу, Нортон обвел взглядом равнодушные скучающие лица подростков. Он нужен этим ребятам. Они сами этого не знают, но он им нужен. Пусть остальные учителя школы считают его динозавром, реликтом минувшей эпохи, но Нортон не сомневался в том, что эти ребята смогут чему-то научиться, смогут преодолеть расслабляющую родительскую опеку и настойчивое влияние средств массовой информации, составляющие их мир, только с помощью того, кто любит их настолько, что готов прижать носом к мельничному жернову. Доброе старое обучение. Вот что им нужно. Лекции, конспекты, чтение, домашние задания, контрольные работы. А не «кооперативная учеба», не новомодные штучки нынешних «специалистов» в области образования.
Все это Нортон уже проходил. В конце шестидесятых, в начале семидесятых. Когда учителя «доверительно беседовали» со своими учениками. Когда в классе английского языка вместо парт на полу лежали мягкие подушки. Когда ученикам разрешалось самостоятельно выбирать себе программу обучения и проверять свои работы, оценивая собственную успеваемость. Нортон в одиночку сопротивлялся этому безумству, настаивая на том, что нет ничего плохого в старых проверенных методах обучения, которые он сам успешно применял на протяжении многих лет.
И тогда над ним также смеялись. Но те дни пришли и ушли.
А он по-прежнему работал здесь.
Нынешнее заблуждение процесса обучения заключалось в том, что факты и даты не нужны, что ученикам вместо «информации» необходимо усваивать «концепции», и Нортон был полон решимости переждать и эту тенденцию, остаться в школе, продолжать работать в качестве председателя отделения до тех пор пока и это не пройдет.