Сквозь туман своих мыслей девушка услышала, как кто-то выкрикнул ее имя.
– Эмилия! – Алекс схватил ее за плечи и развернул лицом вперед. – Смотри.
Чара ждала на гранитной плите, не сводя рубиновых глаз с хозяйки. Все это было настолько странно, словно смотреть на восход солнца вечером, и Эмилия не сразу поняла, что случилось… пока осознание не настигло ее.
Чара была призвана. Не Таркус.
Выбор пал не на Александра. Что означало…
– Чара, спускайся оттуда немедленно! – Эмилия бросилась к дракону, паника овладевала ее телом. Этого не может быть. Ее не могли призвать. Она была вторым ребенком. Ее душа была во власти хаоса! Она проиграет. Ее отправят на Отбор.
– Что же мне делать? – Она прокричала, обращаясь к своей семье. Дернув Чару за уздечку, Эмилия посмотрела дракону в мерцающие красные глаза. – Зачем ты так поступаешь со мной?
Ее дракон, единственное существо в этом мире, которое она любила так же сильно, как и брата, прижался лицом к телу Эмилии, к ее колотящемуся сердцу. Чара глубоко вздохнула, ее крылья расправились. Связь, которая существовала только между драконом и его наездником, пронзила все нутро Эмилии. Она знала, что это было настолько же естественно, как если бы дракон разговаривал человеческим языком. Какая-то невидимая сила призвала Чару, и ответ не мог быть отрицательным.
– Я должна идти. – Эмилия едва могла услышать свой собственный голос сквозь кровь, стучавшую у нее в ушах. Каждый волосок у нее на теле встал дыбом. Она чувствовала, как тепло наполняет ее, словно жидкость. Сила. Магия. Все ее страхи. Хаос внутри нее рвался вперед, крича, чтобы его освободили.
Рука отца грубо схватила и оттянула ее назад, за капюшон плаща.
– Нет! – кричал он ее матери. – Они узнают, что мы солгали!
Эмилия упала на землю, магия внутри нее вырвалась наружу. Гнев сжал ее голову, челюсть сомкнулась, и в промежутках между бешеными ударами сердца она взглянула на один из камней напротив нее – и сразу же почувствовала нить связи между собой и камнем.
Все внутри нее вспыхнуло, и магия хлынула наружу.
Камень взорвался градом острых осколков. Гром резонировал в воздухе, эхом отражаясь от скал и уходя в море. Ее мать вскрикнула и отскочила. О нет. Кровь.
– Я в порядке, – сказала мать, но цвет ее лица стал мертвенно-бледным. Ее щека была рассечена. Разрушение было даром Эмилии, и она не могла его скрыть.
Теперь ей придется соревноваться с другими. Будучи под тщательным наблюдением, как она могла сдерживать свою магию, не говоря уже о борьбе за империю?
У нее не было выбора. И если она не пойдет прямо сейчас, тогда случится ужасное…
Алекс был рядом с ней. Он помог ей встать и подвел к Чаре, натянуто улыбаясь, когда усаживал ее в седло дракона; только дрожь его рук выдавала его страх.
– Да здравствует императрица Эмилия Саркона! – сказал он, подмигивая. Он сунул портфель с ее трудами обратно в седельную сумку.
Эмилия устроилась в седле, обвив подолы юбки вокруг талии – вот почему наездники всегда надевают брюки. Ее ноги скользнули в стремена, и, рискуя упасть, она наклонилась, чтобы в последний раз уткнуться лицом в плечо Алекса. Он погладил ее по волосам и отошел. Взмахнув крыльями, Чара поднялась – круг, и ее родители, и ее брат начали уменьшаться в размерах, пока не стали размером с маленьких кукол.
Эмилия замерла, когда дракон повернул на юг и полетел прочь от Гибрианских островов, прочь от их скалистых берегов, зеленых полей и бессолнечного неба. В плечах ломило от напряжения. Ее голова была опущена, растрепанные ветром волосы попадали в рот.
Куда она направляется? Теперь об этом знала только Чара, отвечая на зов, неуловимый для человеческого слуха.
Сколько лет она мечтала вырваться из этого места? Какой же глупой она была. Есть вещи и похуже заточения.
Она видела их своими глазами.
«Что же мне теперь делать?» – подумала Эмилия. Она прижалась коленом к Чаре и почувствовала, как что-то торчит из седельной сумки. Книги. Все годы исследования и подготовки теперь у нее в руках.
Мысли Эмилии резко изменили свое направление.
Если бы они узнали, кто она такая, то ее бы изувечили. Подвергли пыткам. Убили.
Но если бы она смогла как-то утаить это…
Что же делать? Внезапно ее озарило:
«Что, если попытаться победить?»
2
Люциан
Как только Люциан приставил кинжал к своей косе, он перестал принадлежать к семье Сабель. Гордость захлестнула его, когда он отрезал свои волосы. Поджигая черную копну в серебряной чаше, он впервые за четыре года почувствовал себя свободным. Со времен первого похода.