Я уже было потянулась за телефоном в карман, как меня осенило — какая ещё больница? Это школа, это лес, вот деревня. Почему я подумала про больницу? У нас максимум есть только фельдшерско-акушерский пункт. Не успела я рассказать об этой забавной путанице в моей голове Крису, как подъехал шумный красный мотоцикл ИЖ, за рулем которого был Егор.
— Фух, хорошо, что вы ещё здесь и я вас нашел. Сорян, ребята, придется перенести нашу встречу, у Митьки мама внезапно заболела, ей помощь нужна.
— Да, без проблем, — сказала я, немного даже выдохнув, — в другой раз пересечемся. Рада была вас повидать.
Крис и Егор пожали друг другу на прощание руки и Егор с шумным гудением умчался на ИЖе. Поначалу было громко, но со временем звук стал стихать, стихать, пока совсем не утих.
Мы очень долго гуляли с Крисом по темноте, болтая обо всем на свете. Придумывали теории заговора, цитировали любимые фильмы, обсуждали музыку и за всеми разговорами даже не заметили, как начало светать. Однако, вместо сна, Крис решил сходить к озеру и купить у рыбаков нам свежей рыбы, которую я так любила, поэтому он был вынужден покинуть меня. В Дом я возвращалась одна… Ненавижу это чувство… Чувство страха и неизвестности. Что угодно может произойти…
Глава 2
Я прошла сразу к сараю и распахнула дверь — он был всё так же пуст, стояли лишь миски с уже прокисшим молоком, совершенно нетронутым. Я захлопнула дверь и пошла к дому. С утра и не спавшая, самое последнее на свете, что я хочу, так это выливать кислое молоко.
Я захожу в Дом, меня никто не встречает. «Аллилуйя!» — подумала я — «Надеюсь, на этот раз обойдемся без Теней». Я внимательно осмотрела Дом. Он был очень уютный и наполненный теплотой и любовью. Дома очень комфортно и богато. Вроде, всё как и было прежде: тот же диван с креслами бордовые, те же занавески, шкаф, но всё более теплое и насыщенное, наполненное. Подхожу к венгерской стенке. Там стоит семейная фотография, где я, мама, мой младший брат Сёма, ещё совсем малыш лет 5–6, и какой-то мужчина. Очень утонченный и интеллигентный. У него очень добрые глаза и сразу понятно, что это хороший человек. На фотографии все счастливы и радостны. Я начинаю плакать, захлебываясь слезами. Ведь так действительно могло бы случиться, разведись мои родители раньше. У нас могла быть настоящая семья. Плакала я долго. Может быть полчаса, может час. Когда я стала успокаиваться и вытирать следы слёз, я почувствовала чьё-то присутствие в кухне. Это был мой отец… Точнее, кто-то очень похожий на моего отца.
О, да, в этот раз Тени постарались. Он был гораздо более жуткий, чем в прошлые разы, намного страшнее. В его руках была кочерга и он быстрым и твердым шагом направлялся угрожающе ко мне.
— Значит, так ты отца любишь, да? Готова поменять на любого встречного мужика как твоя мать-вертихвостка?!
Комок встал в горле и колени начали трястись, но я старалась не подавать виду. Призвав на помощь всю свою решительность, я грозно выпалила:
— А не пошёл бы ты нахер, ПАПА? Ты сам нас бросил в самый сложный момент жизни. Повёл себя как трус и слинял, мама здесь разгребала всё, что ты наворотил. И ты ещё смеешь оскорблять эту женщину после всего, ЧТО она для тебя сделала?!
Отец ехидно ухмыльнулся и коротко бросил:
— Вся в мать.
Он замахнулся на меня кочергой и попытался ударить мне в голову, но я успела уклониться. Уронив вперед компьютерный стол вместе с компьютером, я создала себе небольшое укрытие, чтобы выиграть хотя бы 5 секунд времени, чтобы позвать на помощь. Лихорадочно пытаюсь записать Крису сообщение, чтобы он помог мне и вызвал полицию. Телефон тупит, пальцы не слушаются и получается ерунда, вместо текста. Отец приближается. Я едва успеваю записать сообщение: «Бстр домй! Пмги мне!». Отец снова замахивается на меня кочергой, но попадает ей прямо по корпусу монитора, навсегда почившего без возможности восстановления. Я хватаюсь за кочергу и пытаюсь вырвать её у него из рук. Силы явно неравны, поэтому я кусаю его за руку, что есть силы и, пользуясь эффектом неожиданности, вырываю кочергу себе. Достаю из кармана телефон, набираю номер Криса и истерично ору в трубку: «ПОМОГИ МНЕ, МЕНЯ ЩАС УБЬЮТ!». Отец лишь усмехается над моими жалкими попытками защититься и смело, но очень медленно идёт ко мне. Меня трясёт от страха, кочерга дорожит в руке.