Так все и было. Длинный список прегрешений. Сомнения Сита постепенно разъедались и рассеивались. Чтобы поставить финальную точку на плане уничтожения человеческой расы, Сит решил еще раз исследовать наиболее загадочную черту человека – его самонадеянность. Чем можно объяснить ее, кроме как несговорчивостью? Насколько люди самонадеянны? Физически гротескный и больной (у многих от рождения) разум человека склонен к саморазрушению под воздействием хаотической сущности людей. В лучшем случае их восприятие реальности было искажено и переполнено всевозможными страхами. И как результат – многочисленные психические заболевания.
Возьмем, для примера, группу образчиков, которых Сит поймал в ловушку, чтобы провести тестирование.
Андерсон большую часть своей жизни был победителем, лидером, авторитетной фигурой. В этом он преуспел. И здесь, в полностью чуждой людям обстановке, куда Сит поместил группу, министр, без сомнения, стремился занять место лидера. Но это лишь подтачивало его авторитет, показывая, что вне кресла в современном офисе или кожаного сиденья дорогого автомобиля, где в подлокотнике спрятан радиотелефон, Андерсон не способен лидировать… Интересно, как долго он сможет держать хорошую мину при плохой игре и сколько времени ему удастся сохранять внешний лоск человека, искушенного в житейских делах? Сит решил, что все это продлится не так долго. А все потому, что человек с авторитетом хочет быть безжалостным – обладать тем, что люди называют «инстинктом убийцы». Интересно, сколько этот инстинкт выстоит против базового инстинкта выживания? На своей ступени общества, в том окружении, где вращался Андерсон, нужно было только щелкнуть пальцами, и тут же его предложение оказывалось принятым. Но здесь-то он должен проявить себя сам! А куда поведет его «инстинкт убийцы», когда щелчок пальцами перестанет давать желаемый результат?
В группе был еще и Варре, который верил, что если какую-то вещь нельзя купить, выпросить или украсть, то она ничего не стоит, поскольку недостойна внимания; или может принести большие неприятности, и именно поэтому никому не нужна; или находиться вне его понимания, и стоит держаться от нее подальше. В нынешнем состоянии он не мог ничего ни купить, ни выпросить, ни украсть. Прежние ценности исчезли, окружающий мир постоянно изменялся. Неведомое сжало кольцо… словно надвинулись стены. «Сможет ли француз понять, что его клаустрофобия не столько страх замкнутого пространства, сколько страх перед замкнутостью, отторжением окружающих?» – размышлял Сит. Отбросим в сторону его способности делового человека, и что тогда? Сколько времени он продержится, прежде чем невидимые стены фобии сомкнутся и превратят его в бессвязно лопочущего сумасшедшего? Он уже показал, насколько презирает своих товарищей, посчитав, что жизнь их совершенно никчемная, поскольку они беспомощны точно так же, как и он сам. Ведь он очутился в мире, где банковские сделки не имели значения.
Что до женщины, ей угрожала ее собственная сексуальность. Одна женщина оказалась в иной вселенной с шестью мужчинами… семью, если Сит станет считать и Баннермена. Хотя больше всего ей угрожал Хагги, который, если у него будет шанс, не колеблясь использует свое физическое превосходство и духовную низость. С другой стороны, девушка, боится она или нет, должна сознавать, что физически она слабее остальных и что любой из мужчин или все они могут, когда пожелают, оскорбить ее в самом широком смысле этого слова. Когда же это случится?.. Исключение, пожалуй, составлял Джилл, и здесь Сит вынужден был задуматься.
Джилл обладал даром – он мог общаться с машинами. И это выделяло его из общей массы, быть может, даже делало отчасти опасным. С другой стороны, в каком-нибудь другом случае талант Джилла мог бы спасти его расу при иных обстоятельствах. Исследователь-фон обладал полномочиями спасти от вымирания расу, которая могла производить созданий, подобных Джиллу. Однако раньше ни один фон не стоял перед таким выбором, в котором нынче оказался Сит.
Джилл…
У него было что-то не так с головой. Единственный в своем роде, он был лишен присущего людям безумия. В отличие от тела, его разум был образцом здравомыслия. Джилл обладал кротким нравом, и хотя имел слабости, ни одна из них не могла трактоваться как фобия. Кроме того, он, как и любое живое существо, боялся смерти. Однако он подавлял этот страх и выбросил из головы мысли о смерти. Возможно, он просто привык к мысли о смерти и относился к ней без презрения; привычка к ее постоянной тени воспитала в Джилле своего рода флегматизм.
Сам-то он смерти не боится… а вот смерти женщины? Но здесь, в синтезаторе, с ней могли произойти и другие неприятности. Многое зависело от женщины, однако Хагги со своими преступными наклонностями – недостатком принципиальности и избытком необузданной похоти – мог и не стать тем самым спусковым крючком, который запустит цепную реакцию самоуничтожения Джилла.
Хагги появился здесь из-за механической неполадки в синтезаторе. Когда машина произвела корректировку, Хагги очутился в ловушке. За короткое время он исчерпал свои силы, потому что обладал преступными инстинктами еще до того, как попал сюда, и потребовалось совсем мало усилий, чтобы превратить его в настоящего хищника. Хагги верил, и не беспричинно, что за ним охотятся. Однако столь быстрая деградация не сделала его глупее. А может, вместо деградации нужно было применить слово «адаптация»? Хагги стал хитрее. Более того, сейчас, лишенный оков человеческой морали, Хагги стал действовать осторожнее, обдумывая каждый поступок. Он больше не боялся наказания. Здесь не существовало других законов, кроме законов выживания. Здесь не существовало правосудия. Все условия были созданы, чтобы выжил достойнейший… Словно пауки в банке.
Хагги очень быстро пришел к пониманию реального положения дел. Во многом они соответствовали его характеру. Особенно сейчас, когда другие существа его же рода могли стать его жертвами. Но… Сколько времени пройдет, прежде чем остальные его отыщут? Какое участие в событиях примет женщина? Сколько времени пройдет до того, как налет цивилизованности окончательно покинет испытуемых и они станут смотреть на женщину не как на человеческое существо, которое необходимо защищать, но как на законную добычу? Да, скоро начнутся интересные события, Сит был уверен.
Тарнболл до сих пор оставался для Сита темной лошадкой. Он казался бесстрашным, но Сит подозревал, что это всего лишь маска. Если она прикрывала метущуюся душу, то Тарнболл мог оказать пренеприятным созданием. Но это ничуть не исключало того, что агент обладает достаточной силой, быстротой реакции и сообразительностью. И это доказывала живая реакция в ту ночь, когда Сит попытался уничтожить Джилла. Если бы не Тарнболл, та ночь была бы для экстрасенса последней. Но промах не слишком обеспокоил Сита, хотя Джилл был для него более чем угрозой. Расставляя свои ловушки, Сит опасался, что землянин вмешается в его дела, боялся, что тот разгадает подготовку синтезатора и сумеет отстоять род людской, защитить Землю, так что фонам придется оставить ее за пределами периметра экспансии. Тот факт, что Джилл обладает неким даром, делал его главным противником планов Сита.
Он был соринкой в его глазу. Убрать Джилла… и перед Ситом не осталось бы никаких препятствий. И не осталось бы никаких препятствий перед восхождением на кристаллический пьедестал.
Не вмешайся Тарнболл, Джилл был бы устранен, и Сит победил бы, и фоны открыли новую грань в своем обществе. Сит испытывал почти человеческую реакцию. Что из того, что он сильно желал… случится? Возможно, Тарнболл и Джилл свели на нет его четко продуманную операцию. Даже не зная, против кого выступают, они способны помешать ему, и это будет не слишком трудно. Существу, столкнувшемуся лицом к лицу с неандертальцами, можно и так сказать. Но, естественно, Ситу не могло прийти в голову такое сравнение. Вместо этого… он всего лишь хотел выиграть.