Анжела повернулась. Псевдо-Денхольмы были везде.
Тем временем настоящий Род поднялся на колени и завопил во все горло:
– Она здесь, она здесь! Сука тут! Идите и оты-мейте ее!
Девушка приготовилась бежать. Но куда? Род уже стоял на одном колене. Устремившись к ней, он, шатаясь, шагнул вперед и наступил на одну из «трещин». Род сжал руку жены, и тут почти у него под ногами открылись створки огромной ракушки. Род на мгновение обернулся, заглянул в пасть чудовищу, и тогда Анжела изо всех сил толкнула его. Он упал, на мгновение застрял между створок раковины, а потом верхняя часть опустилась, и ракушка вновь исчезла в песке…
Псевдолюди приближались к Анжеле с разных сторон. Ей некуда было бежать.
– Да пошли все вы! – завопила она, потрясая кулаками.
Потом совсем рядом с ней открылась еще одна раковина. Но внутри ее была лишь темнота бездонной ямы. Космическая межзвездная пустота. И Анжела поняла, что это – дверь, туннель, ведущий в иной мир.
И когда Роды, злобно пожирая ее плотоядными взглядами, подошли совсем близко, Анжела, издав счастливый безумный крик, нырнула в…
Глава сорок третья
Спенсер Джилл проснулся на заре в сверхъестественном механическом мире, который наполовину был создан его собственным безумным разумом, наполовину – инопланетной машиной, которую называли синтезатором. Эта машина могла синтезировать все, что угодно, даже само пространство. Многие из миров, которые она создала, казались реальными или почти реальными. Она создавала их не в известном людям пространстве, а между пространствами, которые мы знаем. Джилл проснулся, почувствовал инструмент фонов в своем кармане и вспомнил, как использовать его, как управлять им, понимать его. Это было важно, потому что это – первый шаг к пониманию подобных машин.
За час или около того после пробуждения разум Джилла разрушил все барьеры, полностью осознав новое знание. Способность экстрасенса воспринимать саму суть машин, его подсознательный инстинкт оказался затоплен инопланетными идеями. Джилл позволил себе мельком взглянуть на иные технологии, почувствовал, насколько увеличилась его квалификация, насколько развилось его шестое чувство, стало более полным. Он не только понимал ключ – базовую основу инопланетной технологии, но и отлично знал, что все это, подобно любым грезам, – ничто без постоянной практики. Мертвые насекомые за год превращались в пыль, но, попав в янтарь, они могли просуществовать эпохи.
– Янтарь, – объявил Джилл псу, отчасти владевшему тем искусством, которым хотел овладеть его новый хозяин. – Я хочу найти немного янтаря, Барни. Или еще чего-то, во что можно залить наших стрекоз… Когда мы были здесь в прошлый раз, ты хотел что-то нам показать… Теперь ты покажи это мне.
Они пробирались по верхним уровням ржавого механического города или фабрики в лучах атомного солнца, двигались по маршруту, выбранному псом. Барни вел экстрасенса, и даже если бы Джилл не последовал за ним, другого безопасного пути он не нашел бы. Пес торопился, потому что в отличие от Джилла он-то нуждался в пище. Он оказался здесь по ошибке, и Сит из фонов не изменил его жизненные процессы. Короче, Барни был псом, обычным псом, а псы быстро становятся голодными. Однако в некоторых мирах, реконструированных синтезатором, было достаточно вкусной пищи.
Оказалось, что цель Барни лежала в миле от пещеры – начального пункта отправления. Теперь он стоял возле нее, подвывая и крутя обрубком хвоста. Джилл подошел к зверю, прополз через переплетение изогнутых балок и покрытых струпьями ржавчины, перекрученных стальных плит. В финале он оказался возле гигантского телевизионного экрана, который отличался от других экранов, которые видел Джилл в этом мире. Он имел тусклый металлический корпус. Размером он мог соперничать с большим киноэкраном. Показывал он стандартные статические разряды – разноцветные полосы, сворачивающиеся в вихри, словно странная галактика или сверхъестественная живопись. Защищала экран решетка из ржавых стальных прутьев, каждый из которых был фута два толщиной. Ячейка решетки составляла фута два, так что Джилл решил, что смог бы пролезть между прутьями, если бы очень захотел. Но вначале он хотел убедиться, что действительно хочет это сделать.
Он даже не удивился бы, если бы решетка оказалась живой и метнула бы в него длинный истертый медный кабель. Куски кабеля были разбросаны тут повсюду, тускло сверкая золотистыми каплями. Барни заскулил и трусливо попятился. Джилл последовал его примеру, спросив:
– Что это, Барни? Ты хочешь показать мне способ покончить с жизнью, если отчаянье окончательно завладеет мной? Может, мы пришли сюда полюбоваться отменной картиной или еще зачем-то?
Очевидно, за чем-то еще. Барни подобрался к решетке, нервно проскользнул сквозь нее и приблизился к экрану. Потом, оказавшись всего в футе от плоской поверхности, он замер, словно окаменев, зачарованный медленным, монотонным изменением цветов в бесцельном движении. Джилл наблюдал, удивлялся и думал: «Может, несмотря ни на что, все это и вовсе не имеет значения».
Наконец последовала одна из этих частых периодичных вспышек белого света, и Барни прыгнул вперед, прямо в экран! В тот же миг он исчез, а экран продолжал играть калейдоскопом цветов, закручивая их в грязный водоворот. Казалось, Барни никогда тут и не было.
Джилл выждал несколько минут, но пес не вернулся. Погиб он или что? Может быть, он покончил жизнь самоубийством? Или он точно знал момент, когда нужно было начать движение? Джилл опустился на четвереньки и, стараясь не замечать, что волосы у него на затылке встали дыбом, полез через отверстие в решетке. И хотя между прутьями был довольно большой зазор, экстрасенс не дышал, пока не оказался между решеткой и экраном. И когда он встал…
Барни вернулся! Пес выскользнул из экрана, словно из водопада, только он не был мокрым.
«Дверь? – удивился Джилл. – Эта дверь похожа на любую другую дверь Дома Дверей… или она чем-то отличается от остальных? Очевидно, она ведет куда-то, потому что Барни прошел через нее. Но, похоже, эта дверь работает в обе стороны. И Барни имеет обратный билет!»
Барни сделал даже более того. Пес принес кролика или похожего на кролика зверька с лишней парой лап. Зверек казался только что убитым, и пес крепко держал его в челюстях! Вертя обрубком хвоста, собака положила добычу к ногам Джилла. Тушка «кролика» вывернулась совершенно неестественным образом и лежала неподвижно.
Джилл покачал головой, то ли отвергая дар, то ли не в силах поверить в его реальность. Может быть, позже. Как смогла собака овладеть инопланетной механикой, которая до сих пор по большей части оставалась загадкой для него?.. Был ли Барни просто псом… или чем-то большим? Может он часть игры? Экстрасенс посмотрел на животное, чуть прищурившись. Потом позвал пса, произнеся имя, выгравированное на ошейнике, и тот автоматически повел ушами. И только тогда Джилл вздохнул с облегчением. Нет, пес был всего лишь псом… блохастым псом. К тому же голодным.
– Иди вперед, – кивнул Джилл в сторону экрана. – Спасибо тебе, но я совсем не голоден. Не надо пищи.
Больше всего Джиллу хотело насытиться знаниями.
Потом Джилл посмотрел на экран и задумался. Он думал о машине, которая управляла всем этим, пытаясь мысленно проникнуть в глубь этой вещи. Ничего. По пути сюда Джилл миновал заросли примитивных механизмов и различных узлов машин. Бесполезные, бесцельные роботы из его кошмаров. Ему приснилось, что он получил все ответы, но теперь казалось, все ответы ускользают. Словно человек, которому снится, что он может летать, и знает, как это делать, Джилл после пробуждения обнаружил, что «гравитация» отобрала его талант. Земной мир заявил свои права, и тайны безумного механического мира вновь ускользнули от экстрасенсорных чувств Джилла, выскользнули из его сознания.