– Вы чуть не сказали только что «этих фонов», – снова нахмурилась Миранда. – Но остановились. Фактически, я заметила, что вы уже довольно давно не называли их по имени. Ладно, Спенсер. Я внесла свою лепту, признала и согласилась кое с чем из того, чем вы озабочены, и теперь ваша очередь. Я еще не видела ваших карт.
Джилл посмотрел на Анжелу и Тарнболла и пожал плечами.
– Ну, раньше или позже – это должно открыться, – решил он. – Ладно, Миранда, но вам это не понравится. Говорите, я не упомянул фонов. Ответ: да, потому что не могу быть уверен, будто это фоны. Понимаете, они там, в космосе, не одни. Есть и другие, именуемые ггудднами. А по сравнению с ггудднами – фоны сродни милейшим людям на Земле. Или вне ее!
После этого утверждения ему пришлось еще многое объяснять…
– Джорджа обследуют по полной программе, – доложил Джек остальным в пустующем, если не считать их присутствия, частном крыле, где они дожидались результатов обследования Уэйта. – От и до – самый тщательный осмотр.
– Моя очередь, – вздохнула тут Миранда. – Поскольку вы все равно все скоро узнаете о бедном Джордже, полагаю, он не будет возражать против того, что я расскажу вам. Спенсер, ты гадал, почему Джордж поступил так там, у Особняка. Согласна, такое было совершенно не в его характере. Ну, мне думается, я знаю почему. А когда я вам расскажу, вы поймете, почему меня поставили над ним. Видите ли, мы в конце концов прочли-таки ваши доклады… и особенно медицинские сводки о вашем здоровье. Тот первый Дом Дверей был всеисцеляющим, универсальной панацеей, а те создания, фоны, совсем не такими скверными, как казалось. Во всяком случае, не все из них. Поэтому, наверное, Джордж надеялся, что то же самое произойдет опять. Понимаете, у него опухоль в мозгу…
Когда до Джилла наконец дошло, он переспросил:
– Так Джордж там не пытался меня спасти?
– Думаю, нет, – ответила она. – Просто куда бы там вы ни отправлялись, он отправлялся с вами. Жить ему осталось три-четыре месяца. Поэтому с какой стороны ни посмотри, а терять ему нечего. Во всяком случае, по-настоящему.
– Это объясняет его интерес к Дэвиду Андерсону, – вспомнил Джилл. – Джордж постоянно выкачивал из меня информацию, скрывая причины своего интереса. Теперь мне понятно, почему для него это было так важно. Ну… – он беспомощно пожал плечами, – и так оно и было бы. Бедолага.
– Хотя, могло показаться, будто он работал против вас, – сказала Миранда, – на самом деле, он был с вами до конца. Он собирался быть с вами до конца, и я имею в виду, до самого конца! Высшее начальство в министерстве сочло, что может выйти…
– Вот потому-то над ним и поставили вас, – кивнул Джилл. – Нельзя было положиться, что он примет беспристрастное решение.
– И мы не могли быть уверены, сколько еще… ну, сколько еще он протянет. – Миранда отвела взгляд.
Джилл увидел, что она закусила губу, а также первый раз увидел в ней человека. Но затем, мотнув белокурой головой, она снова подняла взгляд и сказала:
– Вот. Теперь игровое поле ровное?
– Не совсем, – отозвался Джилл. – Джордж говорил вам что-нибудь о моем желании использовать где-нибудь пустынный остров, может быть, у побережья Шотландии?
– Нет, – сказала она… а затем щелкнула пальцами. – Но по дороге к вашему дому, на острове Хейлинг, он провел немного времени, возясь с картой. Явно подыскивая что-то, о чем вы ему упомянули. Как, по-вашему, может, это оно и есть? Его чемоданчик прямо здесь. – Она открыла его, порылась в бумагах Уэйта. И…
– Вот! – Она достала сложенную карту, показала место, обведенное шариковой ручкой, и дала карту Джиллу.
– Маяк, – взволнованно воскликнул он. – У побережья Корнуолла. Вероятно, больше не работает. Пара акров ничего, что, в общем, примерно как раз то, о чем я думал. Ладно, теперь мы можем разровнять игровое поле. – И, сунув руку во внутренний карман комбинезона десантника, он достал какой-то предмет и отдал его Миранде.
Та посмотрела на этот предмет, повертела его в руках, и удивленное выражение у нее на лице сменилось восторгом:
– Модель замка! – воскликнула она. – Идеальное подобие. Это случайно не…
– Замок на Бен-Лоэрсе? – вступила в разговор Анжела. – Да, это он. Первый Дом Дверей.
– Чертовски классный образчик резьбы, не правда ли? – вставил Тарнболл, подмигивая Джиллу.
Но Джилл не стал продолжать шутку:
– В моем докладе не говорилось еще кое о чем, – уведомил он Миранду. – Это не модель и не резьба, Миранда. Это настоящий замок. И когда я вновь активирую его на той скале с маяком, он может стать панацеей для бедняги Уэйта. И что еще важнее, он может даже быть спасением для всего мира…
Глава девятая
Стайка чаек парила в вышине. Поеживаясь от ветра, игравшего с ее волосами, со своего наблюдательного пункта на внешней платформе старого маяка Анжела, опираясь на перила из трех поперечных труб, смотрела на пустой океан и на отделенную почти сотней футов голую выбеленную солью скалу внизу. Высота ее не беспокоила, она чувствовала себя до странности непринужденно в этой совершенно незнакомой обстановке. Или, если не непринужденно, то комфортно. Возможно, затишье перед бурей.
– Спенсер, – оглянулась она через плечо, – как, по-твоему, в чем дело, отчего мне нравится это место? Почему такое пустынное, негостеприимное место, не виденное мною никогда ранее, кажется таким милым? Можешь ты мне это объяснить?
– Да, – кивнул Джилл, – наверное, могу. Потому что и сам размышлял над тем же вопросом. – Дело в том, что оно, пусть даже на короткое время, служит нам спасением, убежищем. В нормальном мире от этого места хотелось бы держаться подальше: оно слишком бесплодное, обезображенное, мертвое. Но за последнюю пару дней наш мир перестал быть нормальным или естественным. В то время, как здесь… ну, ближе, чем здесь, к природе не будешь. Я имею в виду, к нашей природе, к прежнему естественному миру. Вероятно, мы ощущаем не столько genius loci, дух этого места, сколько ожидаем потерю. Потерю нашего места, нашего мира. Или, может быть, ожидание – неверное слово. Скорее, дурное предчувствие.
Закончив свою мысль, он сразу же пожалел о сказанном. Его анализ ситуации выглядел очень уж мрачным.
С другой стороны, он не видел никакого смысла в сокрытии правды, да и Анжела мигом уловила бы, попытайся он это сделать.
– Вся эта картина… – кивнула она головой в сторону моря, растянувшегося от горизонта до горизонта. – Трудно себе представить что-нибудь, способное изменить все это.
– Да, – ответил Джилл. – Даже зная то, что мы знаем, повидав то, что мы видели, это все равно трудно себе представить. Но при всем том это реально. Всего через две недели этот вид… будет иным. Зелено-коричневым и, вероятно, горящим или курящимся. А на горизонте возникнут далекие пожары, и на две-три мили в небо поднимутся безобразные, дрейфующие ядовитые грибы. Мир изменится, если мы – и я имею в виду лично нас – не сможем или хотя бы не постараемся как-то этому помешать.
– Но мы постараемся?
– Сделаем все, что в наших силах. Иного пути нет.
– И ты думаешь, они действительно поняли то, что ты им сказал сегодня утром? – Она имела в виду Джорджа Уэйта, Миранду Марш и Фреда Стэннерсли. Джек Тарнболл-то, конечно же, понял, впрочем, он обладал опытом, так сказать, из первых рук.