Я плакала до тех пор, пока рубашка Джексона не стала влажной, а он просто стоял и обнимал меня, положив щеку на мои волосы.
— Всё будет хорошо, — сказал он мне.
Я, наконец, перестала плакать и он вытащил ещё один чистый платок из своего кармана. Он приподнял мой подбородок, высушил мои слезы, затем передал платок мне.
— Я не могу забрать его у тебя, — сказала я.
Он сделал движение губами.
— Просто захватил его для тебя. Вытри свой нос.
Я сделала так, как мне велели. Я чувствовала себя немного лучше.
— Она продала «Янтарь».
— Я знаю. Мне жаль.
— Мне жаль лошадей.
— С ними всё будет в порядке, — сказал он. — Он вытащил из кармана латунный зажим. — Успел стащить его с «Янтаря» прежде, чем её забрали. Подумал, что ты бы хотела сохранить что-нибудь на память.
Я взяла его в руку и услышала шум ветра и волн.
— Спасибо тебе.
— Ты в порядке?
— Я не хочу уезжать отсюда.
— Никто не может сказать, как всё обернется в итоге.
Я грустно улыбнулась.
— Я достаточно уверена.
— Не знал, что ты можешь предсказывать будущее, — улыбнулся он в ответ.
Я начала было отвечать, но он прижал палец к моим губам, заставив меня замолчать. Он прикоснулся к уголку моего глаза — поймал последнюю слезинку — затем прочертил пальцами вниз по моей щеке. Я увидела такую тоску на его лице, я была поражена. Его рука скользнула мне за шею, другой рукой он очертил линию моего подбородка.
Он шагнул ближе, почти соприкоснувшись настолько, что я могла чувствовать его тепло от кончиков пальцев до подбородка… Его палец пробежался по моим губам, прикасаясь, как будто они были самой мягкой, самой сладкой вещью.
Я почувствовала дрожь где-то в глубине, глубоко в сердце. Я не понимала.
Он склонил голову, раздвинул мои губы своим пальцем и приблизил свой рот ко мне. Я закрыла глаза. Я чувствовала его дыхание на своей коже, свежее и теплое. Его нос прикоснулся к моему и он сделал глубокий вдох, впитывая мой запах.
Во мне всё начало подниматься, течение двигалось в сторону его дыхания. Я ждала.
Но он сделал шаг назад, отпуская меня, его руки упали.
— Я должен сказать тебе кое-что, — запинаясь и смотря в сторону, сказал он.
— Скажи мне.
— Я боюсь. Я боюсь рассказать тебе об этом.
— Скажи мне, — повторила я.
— Я… — Он выглядел так, как будто испытывал страдание. Но он должен был продолжать. — У меня есть дар, Сара. Как у тебя.
— Как у меня?
— Иногда, я вижу вещи. Вещи, которые ещё не произошли.
Месяц назад я бы ответила: «Ну да, конечно». Но теперь до меня дошло. Ну, разумеется.
— Так вот почему ты всегда всё вовремя подхватываешь.
Он слабо улыбнулся.
— Ага.
— Но это гораздо круче, чем возможность видеть прошлое, — с недоумением сказала я. Почему это плохо? — Как много ты можешь видеть?
— В основном это короткие вспышки, например, перевернувшаяся бутылка воды…
— …или кто-то, падающий с обрыва, — подхватила я. — Не так уж и мало.
— Нет, — он остановился, подыскивая слова. — Иногда я вижу наперёд, на месяцы, даже года. Большие видения. Но всё они касаются лишь одного единственного человека. Снова и снова. С тех пор, как я впервые оказался здесь.
Он посмотрел мне в глаза, словно ища что-то. Что же тут было такого, что ему так трудно произнести?
Он сжал челюсти. Он заставил себя говорить.
— Они всё о тебе. Я знал, что ты приедешь сюда. Я знал, как ты выглядишь, какой ты будешь ещё до того, как встретил тебя.
Я вспомнила, как он пристально наблюдал за мной на похоронах.
— Я знал, что ты любишь ходить под парусом, вишневую колу и «Властелина колец».
И ты прочитал его, подумала я. Полностью. Даже не смотря на то, что ты не любишь книжки. Это слегка… впечатляло. Как только я подумала об этом, я сделала шаг малюсенький шажок назад.
Он это заметил. Он выглядел потерянным. Часть меня хотела взять его за руку, но я прислушалась к тревожному звонку в своей голове. Я не двинулась с места.
Его губы сжались, но он продолжил.
— Это ещё не всё. Ты должна это знать. Это то, что я должен был тебе сказать давным-давно.